"Ужасает, что люди таскают портреты тирана"

В день освобождения Дании от немецкой оккупации, 5 мая, в городе Ренне на острове Борнхольм прошла презентация нового романа русского литератора из Петербурга Петра Котова «Остров и страна», изданного на датском языке. В книге описываются малоизвестные события истории Второй мировой войны – освобождение нашими войсками датского острова и дальнейшее загадочное пребывание Советской Армии на территории этого государства. В основу романа легли реальные события. Может, именно поэтому датчане, жители Борнхольма, проявили значительный интерес к произведению Котова. В интервью «Росбалту» в рамках проекта "Петербургский авангард" Петр Котов рассказал о своем отношении к годам правления Сталина, о необходимости изучать причины военного предательства, и о том, почему по его роману в России вряд ли снимут фильм.

- Петр, вы не впервые обращаетесь к теме ввода Советских войск в Данию. В своей книге «Мимо острова Буяна», вышедшей в России под псевдонимом Могунов, вы открыли российскому читателю малоизвестную страницу Великой Отечественной войны – высадку советского десанта в мае 1945 года на датский остров Борнхольм, где находилась немецкая группировка. Продолжая работать над этой темой, вы ответили для себя на вопрос: что же так задержало наши войска почти на год в Дании после окончания войны? Что за планы и задачи были поставлены Сталиным перед нашим контингентом в этой стране?

- К сожалению, вопрос так и остался открытым. До сих пор нет точных официальных данных, с какой целью советские войска задержались на датском острове в Балтийском море 11 месяцев. Есть лишь косвенные подтверждения одной из версий – желание Сталина создать на острове советскую военно-морскую базу. Увы, на вопрос "с какой целью советские войска после освобождения острова находились на нем продолжительное время", не смогли мне ответить и сами датчане. Будем надеяться, что когда-нибудь «все тайное станем явным». А мой роман — это лишь художественное произведение, основанное на воспоминаниях очевидцев и, конечно же, на исторических фактах.

- Мне показалось, что в своем первом романе вы выполнили очень важную миссию – показали другого советского человека. Не просто бездумного винтика в государственной машине, а настоящего, живого, думающего, анализирующего, размышляющего, сомневающегося человека. В позиции одного из главных героев вашей книги чувствуется внутреннее неприятие жесткой авторитарной сталинской политики, безжалостного отношения к своему народу со стороны руководителей страны, военачальников. Более того, ваш герой делится своими непростыми думами со своим товарищем. Могли ли быть в самом деле такие офицеры? Считается, что советские люди как один свято верили своим вождям, не могли даже позволить про себя сомневаться в правильности политики партии и правительства. Вам за долгую журналистскую практику доводилось общаться со многими фронтовиками, были среди них люди, похожие на ваших героев?

- Во-первых, что касается неприятия авторитарной сталинской политики, то это и моя личная позиция, мое отношение к тому, что творилось в нашей стране в годы правления Сталина. Вместе со своими соратниками-ленинцами «вождь всех народов», на мой взгляд, создал систему, уничтожающую личность человека, превращающую народ в послушное безропотное стадо. Последствия этой «отрицательной селекции» - гражданская война, иммиграция, раскулачивание, массовые репрессии, лагеря и расстрелы, гибель лучших в Великой Отечественной войне - чувствуются и сегодня. С ужасом смотрю на то, как некоторые граждане таскают на демонстрациях портреты тирана, который уничтожал свой народ. Поэтому я умышленно наделил главного героя романа капитана Сергея Фотинева, высокообразованного, думающего офицера, качеством неординарно мыслить и анализировать. Порой его размышления, основанные на скудной официальной информации, приводят, мягко говоря, к грустным выводам. Например, такому, как преступный сговор Гитлера и Сталина в разжигании Второй мировой войны. Вы спрашиваете, были ли такие офицеры, как мой вымышленный герой, в реальности? Думаю, что были. Я родился спустя 10 лет после окончания войны и поэтому общался с очень многими ветеранами. Действительно, фронтовики не любили вспоминать ужасы войны, вытянуть из них «голую правду» было очень тяжело. Но иногда случались и откровения. Помнится, один ветеран - морской офицер, с которым я был близко знаком, - делился со мной и своим сыном воспоминаниями о войне, резко отличавшимися от официальной партийной идеологии. Уже тогда, в 1941 году, он, будучи взрослым человеком, офицером, понимал что к чему… К сожалению, участников той войны, фронтовиков, воевавших на передовой, в окопах, а не в заградотрядах, осталось совсем немного. Умер и отец друга.

- Война – это не только массовый героизм, но и не менее масштабная трагедия. В вашей новой книге описываются среди прочего и события первых месяцев Великой Отечественной - беспримерное в истории войн количество плененных в боях и добровольно сдавшихся врагу наших солдат. История одного из коллаборационистов, перешедших на службу в армию Власова, рассказанная в романе, не вызывает у читателя должного праведного гнева, он у вас почти жертва, а не предатель Родины. Не боитесь, что вас обвинят в реабилитации власовцев? Вообще, у нас с 10 мая после подписания закона о недопустимости пересмотра итогов Второй мировой войны все очень жестко с оценками истории и попытками ее интерпретирования…

- Начнем с того, что в романе нет и намека на реабилитацию «власовцев», а есть попытка разобраться в сложном трагическом явлении, когда сотни тысяч солдат из миллионов попавших в плен перешли на сторону врага. Герои романа пытаются, если так можно сказать современным языком, систематизировать участников власовского движения, понять причины, по которым они вступили на путь предательства. Выводы примерно следующие: подавляющая часть – это те, кто просто хотели выжить, не смогли выстоять перед невыносимыми условиями немецкого плена. Кто-то из них хотел с оружием в руках перейти на сторону Красной армии, наивно думая, что их примут с распростертыми объятиями. Немало было тех, кто искренне желал отомстить ненавистному сталинскому режиму за исковерканную, поруганную жизнь – в основном, раскулаченные крестьяне, незаконно репрессированные. Для них вступление в РОА было продолжением гражданской войны. И наконец, были идейные противники, желающие бороться с режимом большевиков любыми средствами, хоть в союзе с чертом. Таковых, я думаю, оказывалось меньшинство, но и они были. Поэтому главные герои романа, русские офицеры-победители, не осуждают одного из героев, бывшего власовца, а пытаются понять его. Кстати, у этого героя есть реальный прототип, отсидевший после войны 10 лет в ГУЛАГе. Я считаю, что этот феномен – переход в годы войны на сторону врага - надо изучать, а не закрывать глаза, делая вид, что это явление - удел немногих негодяев и малодушных слабых людишек.

- Петр, прошло почти 70 лет со времени описываемых вами событий. Для нас очевидна и понятна память о Великой Отечественной, об этой величайшей трагедии народа, в которой погибли 28 миллионов наших соотечественников. Судя по многочисленным публикациям в датской прессе, ваш исторический роман вызвал немалый интерес у датчан. Помнят ли они свою историю войны, те события?

- В Дании люди очень бережно относятся как к истории своей страны, так и к собственной истории, семейной. Например, издатель моей книги датчанин Стин Пэпер знает свою родословную с XI века! Мне кажется, что это характерно для большинства европейских стран. Поэтому на датском острове Борнхольм мой роман был принят с большим интересом. Как мне сказали, это первое художественное произведение современного русского литератора об их истории (Карамзин с его повестью «Остров Борнгольм» все же не современник, - прим. "Росбалта"). На презентации в книжном магазине административного центра острова, города Ренне, собралось немало людей, которые покупали книгу, задавали мне вопросы. Еще больше человек пришли в местный музей, где вместе с известным датским профессором Бентом Енсеном, специалистом по России, мы представляли роман (Енсен с супругой перевели роман на датский язык, - прим. "Росбалта"). Это говорит о том, что датчанам интересна своя история, они знают и помнят ее. А факт пребывания советских войск на острове – значительный эпизод их истории.

- История, описанная в Вашем романе, очень кинематографична. Война, датский остров, круто закрученный сюжет: любовная драма, настоящая дружба и предательство, подлость и подвиг… Не было предложений написать сценарий, попробовать поставить кино в Дании или в России?

- Мне самому было интересно вспомнить то, чему когда-то учили в институте (Котов закончил режиссерский факультет института культуры. - прим. "Росбалта"). Сценарное мастерство нам преподавал известный драматург Даниил Натанович Аль, с которым я общался до последних дней его долгой жизни. Кстати, Аль был участником войны, и много интересного рассказывал о ней. Он, в общем и предложил мне написать сценарий, после прочтения моего романа. К сожалению, этот замечательный человек ушел из жизни два года назад. А сценарий я недавно закончил. Теперь думаю, что с ним делать дальше? Конечно, хочется, чтобы об этой малоизвестной странице войны узнали в России как можно больше людей. Но у меня получилась киноповесть без особого ура-патриотизма, пафоса и героизма, которые так присущи современному кинематографу, и поэтому шансов снять ее в России, мне кажется, не много. Сегодня в современных отечественных фильмах о войне все больше каких-то выдуманных героических историй с участием солдат-суперменов, которые вряд ли были на войне. А порой в таком кино появляется просто откровенное вранье, развесистая клюква и какая-то лабуда. Виктор Астафьев, мне кажется, очень правильно когда-то написал: «Надо не героическую войну показывать, а пугать ей, ведь война отвратительна. Надо постоянно напоминать людям о войне, чтобы не забывали. Носом как котят слепых тыкать в нагаженное место, в кровь, гной, в слезы». Работая над романом и сценарием, я постоянно держал в памяти эти слова великого русского писателя-фронтовика, гениального летописца войны.

- Петр, столько лет вы жили и трудились в Москве. Стал ли этот город для вас родным? И что для вас Петербург?

- «Там вся сила!» или что-то подобное - восклицал старший брат «легендарного» Данилы Багрова, говоря о Москве. Возможно, он был прав. Москва Манит Многих – эдакий МММ. Но не всем она приносит счастье... Вот и я, работая в столице на престижной и хорошо оплачиваемой должности, постоянно мечтал о том дне, когда вернусь в Петербург – город, в котором родился, учился, обрёл любимую работу, где все мои друзья.

Спустя 14 лет «добровольного изгнания» я «вернулся в мой город, знакомый о слез». Что для меня Петербург? Здесь моя душа и сердце! А значит, и сила.

Беседовал Игнат Белый