«Консерваторами нас делает страх»

«У того, кто в шестнадцать лет не был либералом, нет сердца; у того, кто не стал консерватором к шестидесяти, нет головы», - утверждал британский государственный деятель Бенджамен Дизраэли. О том, почему люди с возрастом меняют политические взгляды, в интервью «Росбалту» в рамках проекта "Лучшая половина жизни" рассуждает кандидат психологических наук, психотерапевт, писатель и публицист, автор ряда книг по психологии манипуляции Рамиль Гарифуллин.

- Рамиль, вопрос ребром: а вы в свои 52 года - либерал или консерватор?

- Судя по моей повышенной тревожности, я сейчас уже больше консерватор (смеется).

- Как психотерапевт и психолог, вы с высказыванием Дизраэли согласны?

- Либералами, радикалами, бунтарями в молодости мы становимся потому, что в эти годы всему открыты и порой наивны, как дети. Это время настоящей свободы духа. Мы еще не знаем очень многого о природе человека, об обществе, о мире. О неизбежности времени, в конце концов. И поэтому надеемся переделать мир и людей, лезем, куда не надо, даже стремимся на войну.

Воюют молодые, поскольку еще не понимают, кому война на самом деле выгодна. Но с возрастом желание воевать, как правило, пропадает. Зрелые люди избегают войны, потому что уже боятся за себя. В душе появляется и нарастает тревожная энергия, страх перед жизнью и смертью, человек замыкается, отгораживается от мира множеством психологических барьеров. Это время возведения стен между собой и бытием, защитная реакция, желание выжить любой ценой.

В молодости такого нет. Молодость – это прежде всего развитие и свобода. А все остальное – уже потом. Мы открыты для развития и свободы, потому что еще пусты, нас надо наполнить знанием.

- Выходит, многие знания – не только многие печали, но и страх? Чем больше знаний, тем больше страха?

- По Фрейду, страхи в человеке появляются не в последнюю очередь после получения знаний, которые навязывает ему общество. Ницше говорил: если ты во всем придерживаешься постулатов общества, значит, врешь сам себе. Общество – это цензура, ограничения, насилие, принуждение. В семье они тоже есть, но там все запреты и наказания для ребенка связаны с конкретным человеком: отцом, матерью, бабушкой и дедушкой, старшим братом или сестрой. А в государстве и обществе все законы - и плохие, и хорошие, - как правило, безличны. Государство и общество по отношению к рядовому человеку – этакий бездушный монстр, довлеющий над каждым и не имеющий определенного лица. Это пугает, причем на подсознательном уровне. В итоге у человека появляется самоцензура (что само по себе не так и плохо), страхи, тревоги, барьеры. Мы становимся консерваторами, прячемся за религию и «традиционные ценности» - словом, защищаемся, чтобы выжить.

Поэтому все бесстрашие молодежи - от незнания, инфантильности, недоразвитости начинающей личности. К счастью, в человеке подчас до самых преклонных лет сохраняется сила, ведущая его к познанию своей сущности, вневременная программа, которая, независимо от возраста, все равно толкает на подвиги. Нередко мы совершаем что-то без всякого расчета, даже в ущерб себе – ради чего? Патриотизм, воля к смерти из-за идеи или ради защиты слабого, деяния, продиктованные совестью и моралью, - это не простое тщеславие человека, а глубинный код в нашей душе. Альпинисты восходят на Эверест не только для того, чтобы преодолеть себя и покорить гору, но и в надежде подняться поближе к Богу...

Кроме того, потребность познать мир не исчезает с возрастом, а только видоизменяется. Мы перестаем жадно впитывать знания и тыкаться повсюду, как несмышленые щенки, и переходим, так сказать, в более спокойный, но, может быть, не менее продуктивный режим.

- Значит, в афоризме о либералах и консерваторах нет пренебрежительного оттенка по отношению к тем или другим? Всему свое время?

- Человек должен сам выбирать свой путь и соответствовать личной возрастной программе. Если ты молод - пожалуйста, безумствуй вволю. А в зрелом возрасте – не зарывайся. Нельзя позволять кому-то намеренно менять вашу натуру, так сказать, сбивать вам прицел. Тот, кто адекватен своему календарному или биологическому возрасту, лучше защищен от дурных воздействий: это признак того, что тобой не манипулируют, что ты с большей долей вероятности не станешь дураком и «лохом».

- То есть консервативное общество состоит в основном из граждан, которые чего-то боятся, а либеральное, наоборот, - из бесстрашных людей?

- Надо разделять понятия: либеральная (либо консервативная) личность и общество. Общество консерваторов – это не собрание субъектов, страдающих фобиями. Просто люди в нем придерживаются в первую очередь принципа реальности, они более прагматичны и стремятся сохранить то, что уже имеют. Они хотят прежде всего быть в ответе за тех, кого приручили.

Но даже в самом традиционалистском, тоталитарно настроенном и замкнутом обществе всегда будут «продвинутые» (в том числе и немолодые) люди, которые смотрят не только вокруг себя, но и дальше; жаждут нового, творят будущее. Их всегда будет меньшинство. Сперва им будут аплодировать, а потом их будут проклинать, убивать, травить, сажать в психушки - и называть радикалами.

Условно говоря, есть только три касты, из которых состоит любое современное общество: свободные мыслители, которых, так сказать, сжигают на кострах; «продюсеры», которые обманывают мыслителей и пользуются плодами их трудов; и, наконец, массы, которые работают и обслуживают в первую очередь «продюсеров».

- Это вы относите и к либеральному обществу тоже?

- Да, но с той лишь разницей, что оно толерантно к новым веяниям и социальным проектам, позитивно оценивает творчески смелых людей, не репрессирует их, а, наоборот, выделяет им ресурсы для свершений. Это общество, которое хочет не только сохранить, но и преумножить. Так же и с людьми.

Беседовал Владимир Воскресенский

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.