Вера Кричевская: Сейчас нельзя снять фильм про убийство Немцова

Смерть политика Бориса Немцова стала мощным символом конца одной эпохи и начала другой. Об этом заявила режиссер Вера Кричевская в Петербурге на открытии показа фильма «Слишком свободный человек», сообщает корреспондент «Росбалта».

Фильм «Слишком свободный человек» рассказывает о жизни Бориса Немцова через призму истории России последних 25 лет. Киноленту впервые показали зрителям на «Артдокфесте» в декабре 2016 года. С 23 февраля фильм вышел в ограниченный прокат в нескольких городах России.

По словам Кричевской, это «фильм про нашу жизнь, про то, что с нами произошло». В картине значительное внимание уделяется 1990-м годам.

«Мы попытались самим себе и нашим потенциальным зрителям показать, из чего состоит политика, (…) как люди влетают в Кремль и вылетают оттуда, — сказала режиссер. — Мы не пережили 90-е как нация, мы их не обсудили. Мы не обсудили 1996 год. Мы пролетели в эти нулевые, так и не поняв, что с нами произошло. И это катастрофа. Вы понимаете, что общественная дискуссия заморожена. Причем намеренно. Она никому не выгодна. И люди, которые нуждаются в дискуссии, тоже никому не нужны. (…) Мы не хотели сводить ни с кем счеты. Мы вообще с Мишей (Михаил Фишман — сценарист, прим. „Росбалта“) хотели отстраниться от этого. Нас почти нет в этом фильме. В фильме всё говорят люди абсолютно разные, несоединимые. Это единственная площадка, где можно увидеть в одном месте Навального и Фридмана, Татьяну Юмашеву и Яшина. Это все только потому, что это Борис. У него был дар соединять несоединимое, быть коммуникатором, фасилитатором. Даже после смерти он вдруг объединил абсолютно необъединяемое в этой картине».

Зрители поинтересовались, ставится ли в фильме вопрос, кто убил Бориса Немцова. «Мне кажется, убийство есть в каждом кадре этого фильма. Потому что вы сидите, смотрите этот фильм и понимаете, что этого человека больше нет, — отметила Кричевская. — Но нельзя снимать кино про убийство, потому что у нас нет доступа, даже легального журналистского, к источникам в спецслужбах. Теоретически мы можем снять версию. Но мы ничего не знаем. Только догадываемся. Сделать такое расследование сейчас невозможно. Важно ли это сейчас? Мне лично казалось, что намного важнее рассказать эту историю».