«Я бы хотела сыграть убийцу»

Александра Магелатова рассказала «Петербургскому авангарду» про репетиции с Андреем Могучим, как попала в главный театр Санкт-Петербурга и почему зрители играют особенную роль.

— Ты выходишь в спектаклях на разных сценах БДТ: на основную на Фонтанке и малую в Каменноостровском театре. Можешь ли ты сказать, что ощущения от игры отличаются?

— Да, они отличаются. Например, «Zholdak Dreams: похитители чувств» и «Губернатор» сравнить невозможно — они кардинально разные по способу существования. Все зависит от конкретного спектакля, а не от сцены. В «Zholdak Dreams» очень выверенная история. Она очень четкая, расписанная по секундам в буквальном смысле, и с первого мгновения нужно быть в кульминационном градусе.

— Репетиции — то, что, как правило, сокрыто от большинства зрителей. Можешь рассказать об этом? Как тебе репетируется с Могучим, Жолдаком, Артемовым?

— Сразу скажу, что их нельзя сравнивать. Это просто невозможно, так как все они — очень разные, у каждого свои условия и законы. С Андреем Могучим мы входим в процесс как в реку — плавно, постепенно. С Андреем Жолдаком возникает ощущение, что нас скидывают с лодки на середину реки, а с Сашей Артемовым мы заходим в реку и берем с собой резиновых уточек, потому что с ним очень забавно репетировать.

— Кстати, ты уже в шести спектаклях БДТ участвуешь?

— Да, у меня есть много небольших ролей, а своими основными ролями считаю Черного Ангела из «Zholdak dreams» и гимназистку из «Губернатора», где у меня есть прямая возможность что-то сказать залу один на один. Из небольших ролей самая любимая — это роль клоуна-урода по имени Зюп в «Трех толстяках». Я обожаю клоунаду и характерные роли, потому что в них полная свобода, можно делать всякую забавную ерунду абсолютно безнаказанно.

— Отойдем немного от театра. Расскажи, как ты увлеклась фотографией. И что ты любишь больше — снимать или сниматься?

— Хороший вопрос! Мне нравится быть и за камерой и перед камерой. Даже, наверное, больше за, потому что, когда ты снимаешь, ты — художник, творец и автор. А когда тебя снимают, то ты часть картины другого художника.

Увлечение появилось очень давно, когда у меня была ужасная мыльница, хотя по тем временам она считалась ого-го. Мне было 15 лет, наверное, и я придумывала наивные, странные идеи. Сейчас смотрю: выглядит все забавно. То есть вся эта съемка с подросткового возраста началась.

— Ты много выкладываешь фотографий во «ВКонтакте» и в Instagram. Ты воспринимаешь эти социальные сети как публичную выставочную площадку или как склад работ?

— Мне, конечно, хотелось бы, чтобы была такая онлайн-галерея. Вообще мне очень приятно, когда есть единомышленники — люди, которые заражаются твоим взглядом на мир. Это относится к любой публичной профессии, мне кажется. Это как бежать в толпе — чувствуется единение и захватывает дух.

— Занятия художественной фотосъемкой — как они коррелируют с актерской профессией? Тебе это помогает или мешает?

— Нет, я бы не сказала, все как-то отдельно. В теории одно может помогать другому. Хотя, может быть, мне кое-что помогло в работе с Жолдаком. У нас там идет съемка камерой. И так как я сама снимаю, я немножко уже знаю, как будет хорошо смотреться.

— Тебе 25, и ты уже достаточно востребованная актриса. Не возникло головокружение от успехов?

— Головокружение чувствовалось, когда увидела свою фамилию в списке взятых в стажерскую группу БДТ. Я не верила, что такое вообще возможно. Я просто наудачу записала видео для первого отборочного тура. И вообще не верила, что у меня получится. Это был кошмар. Нервяк жуткий! Меня взяли — это, безусловно, успех. Тяжело сейчас попасть в современный, сильный театр.

— Ты пробовалась в несколько театров?

— Да, и везде мне отказывали, потому что или типаж не подходит, или я слишком маленькая, или еще что-то. Короче, меня везде отшивали, и я подумала, что все, полный крах.

— Но ты все-таки пробилась и теперь играешь в БДТ…

— Это определенно круто. Но понимаешь, в актерской профессии всегда хочется вперед. Поэтому я могу сказать: профессия актера — наркомания. Если честно ею заниматься, конечно.

— Ты закончила Балтийский институт экологии, политики и прав три года назад по специальности «Актерское искусство». Не чувствуешь ли, что в некотором смысле «хакнула» систему, где действует пароль: «я закончил (а) театральный вуз»?

— Да. Ребята из моей мастерской разлетелись как горячие пирожки по театрам и в кино. Мы взломали систему, наш курс, наша мастерская. И за это большое спасибо моему мастеру Александру Михайловичу Строеву.

Наши в Театре на Васильевском, в Молодежном театре на Фонтанке, в театре Акимова, в Театре «За Черной речкой» и еще во многих петербургских, а также московских театрах. Мы хакнули систему! Потому что когда мы приходили пробоваться, не всегда, конечно, — но чувствовали неуважение. Бывало такое.

Конечно, у меня был комплекс, который привили на кастингах. На нас смотрели свысока, а иногда даже не хотели слушать. Но, видимо, от этого мы стали еще сильнее и победили.

Когда я пришла к Андрею Анатольевичу Могучему, мы все сели в круг, и он спросил меня: «А как ты думаешь, важно ли то, что ты закончила»? Я ответила: «Я считаю, что это не важно, важно, кто ты». И он сказал: «Я тоже так считаю».

В общем, самая главная победа даже не в том, что я попала в театр после института, хотя это тоже здорово. А в том, что я попала именно к такому художнику, которого я понимаю, и который доверяет мне, а я доверяю ему.

— Скажи, есть у тебя роль, которую ты мечтаешь сыграть?

— Я бы хотела попробовать сыграть убийцу или, например, девочку-заморыша, или персонажа, как Данила Багров из «Брата».

— Ты убедительна и как Черный Ангел, и как Гимназистка, написавшая письмо губернатору… А тебе кто ближе по темпераменту?

— Это — две мои разные стороны, которые обе близки.

— И то, и другое в тебе есть?

— В человеке есть все. Где-то меньше, где-то больше. Что-то тебе легче сыграть, потому что это ближе, что-то — сложнее. Сейчас я боюсь шаблонов и штампов. Боюсь, что у меня закончатся придумки и буду делать одно и то же. Самое крутое — неузнаваемость, когда ты — не ты. Когда твои друзья не понимают, кого ты играешь в спектакле. Самая лучшая похвала!

В этом и весь прикол профессии: можно быть и таким, и этаким, и это все ты. Одна из причин, по которым я начала заниматься этой профессией, — это то, что на сцене, благодаря персонажу, можно делиться своими эмоциями, которых в жизни стесняешься, мыслями, которые не каждому скажешь.

— Реальная жизнь зрителей заканчивается, когда они приходят в театр, а твоя, наоборот — начинается…

— Можно и так сказать. Круто, когда твои мысли и переживания откликаются в ком-то. Зрители даже сами не знают, что они как бы единомышленники актера. Мне кажется, в этом и есть магия и таинство сцены.

— Рассказ Леонида Андреева заканчивается так: «А гимназисточка плакала». А что актриса чувствовала, прочитав ее?

— Уже, конечно, не смогу вспомнить, что я почувствовала, прочитав именно эту строчку, но однозначно это самый крутой промежуток рассказа — письма, которые были написаны губернатору. В том числе и письмо гимназистки, которое является абсолютным символом милосердия на грани со святостью, а, может, даже и не на грани. Мне кажется, спектакль «Губернатор» получился идеальным.

Беседовал Артем Мельник

О культурных событиях в Северной столице читайте на сайте «Петербургский авангард».