Презумпция пьянства

Вечер 21 марта 2015 года выдался удачным для жителя Иваново Сергея Журавлева. Сначала он проводил время с друзьями в ресторане «Антонио», где познакомился с молодым человеком и двумя девушками. Вместе они продолжили веселиться в ночном клубе «Рокко». Уже ранним утром Журавлев посадил пятерых пассажиров, в том числе новых приятелей, в свой белый BMW X5, и повез по домам.

Около 5:40 водитель на одном из поворотов не справился с управлением — машина перевернулась. Никто из пассажиров не был пристегнут ремнями безопасности. Девушки погибли. Журавлев выбрался из машины и скрылся с места аварии до приезда полиции.

Явку с повинной водитель написал только год спустя. Тест на алкоголь в крови Журавлев, по понятным причинам, не проходил. Но свидетели утверждали, что мужчина сел за руль нетрезвым. Суду был предъявлен кассовый чек на приобретение двух бутылок водки, а также видеозаписи ночного клуба «Рокко». Согласно им, Журавлев пил шампанское из бутылки, когда шел к машине и даже когда уже был за рулем.

Суд первой инстанции посчитал, что на основании этих косвенных улик можно квалифицировать деяние по более тяжелой статье. А именно — утверждать, что водитель был пьян, хотя тот на процессе и настаивал на обратном. Журавлева осудили по части 6 статьи 264 УК РФ — нарушение ПДД, «совершенное лицом, находящимся в состоянии опьянения, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц». Ему дали восемь лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Защита с приговором не согласилась. Адвокаты Журавлева ссылались на примечание к статье 264 УК РФ, которое как раз вступило в силу в 2015 году. Согласно ему, пьяным за рулем считается либо человек, алкоголь в крови которого был обнаружен в результате экспертизы, либо тот, кто сознательно отказался от освидетельствования. Журавлев же формально ни от чего не отказывался — он просто сбежал.

Можно ли признавать человека пьяным на основании «иных доказательств»? С таким вопросом президиум Ивановского областного суда обратился в Конституционный суд. У КС РФ попросили разрешить правовую коллизию и пояснить, можно ли толковать примечание к 264 статье в расширительном смысле. То есть считать, что побег с места аварии — это тоже форма отказа от медицинского освидетельствования.

В Ивановском областном суде полагают, что сегодняшнее неопределенное положение препятствует привлечению к уголовной ответственности тех, кто скрылся с места ДТП до прибытия полиции с целью избежать проверки на алкоголь. По сути, водителю может быть выгоднее убежать, чтобы не получить более тяжелую статью и, соответственно, более суровое наказание. Это, указывают заявители, приводит к неравенству. Потому как во время совершения других уголовных преступлений опьянение нарушителя разрешается устанавливать «на основе иных доказательств».

Представители органов власти во время слушаний в КС тоже отметили некоторую неопределенность существующей редакции рассматриваемой нормы.

Так, представитель президента Михаил Кротов заявил, что медицинское освидетельствование не всегда дает объективную картину. Просторы страны огромны, и пока водителя доставят к медикам, он может и протрезветь. Или, напротив, успеет выпить «с горя». Поэтому возможность использовать иные доказательства алкогольного опьянения необходима.

«Сложившаяся ситуация применения примечания статьи 264 УК РФ требует корректировки. В действующей редакции доказывание алкогольного опьянения другими средствами, увы, недопустимо. Я говорил о том, что законодателю необходимо изменить эту ситуацию. В нынешнем варианте она создает пробельность», — сообщил Кротов.

В Совете Федерации считают, что порядок, при котором водитель может скрыться и тем самым избежать медосвидельствования, противоречит принципам справедливости и неотвратимости наказания и не способствует предупреждению новых преступлений. Водитель обязан ждать полицию после ПДД, и побег не должен в данном случае трактоваться в его пользу. Поэтому представитель Совфеда, сенатор Андрей Клишас в своем отзыве выступил против того, чтобы давать таким людям какие-либо преимущества.

«Формальный подход к определению состояния опьянения фактически стимулирует лиц покидать место ДТП в целях ухода от более тяжелого наказания. Такое толкование нормы представляется недопустимым, произвольным и не основанным на требованиях закона. Полагаем, что по делам о ДТП, повлекших увечья и гибель людей, в качестве доказательств должны приниматься любые сведения. Состояние лица может быть подтверждено как медицинскими документами, так и показаниями подсудимого, потерпевшего или иными доказательствами», — сообщил Клишас.

Однако в целом и в Госдуме, и в Совете Федерации полагают, что и действующая редакция примечания к 264 статье УК РФ позволяет использовать «иные доказательства» по делам о ПДД. А вот в Генеральной прокуратуре считают, что «возможные противоречия в толковании возможны путем внесения изменений в уголовный закон». При этом в ведомстве подчеркнули, что опьянение человека может быть подтверждено не только медицинскими документами, но и «совокупностью доказательств».

Против такого положения вещей высказался представитель правительства Михаил Барщевский. Водитель с 40-летним стажем, попавший только в одну аварию за всю жизнь — по вине «в стельку пьяного» человека. Барщевский заявил, что считает сам факт нахождения в состоянии среднего алкогольного опьянения достойным уголовного наказания. Даже если обошлось без последствий. Но выступил категорически против того, чтобы доказывать это опьянение «иными» способами, кроме экспертизы.

«Все мы помним, что такое объективная сторона состава преступления. Мы труп как устанавливаем, свидетельскими показаниями? Или все-таки медицинским заключением? А тяжкие телесные? Через два месяца после аварии он так хромал, так хромал, наверняка у него были тяжкие телесные повреждения. А вдова так плакала, так плакала, наверняка, муж погиб. Как можно свидетельскими показаниями устанавливать физическое состояние?» — удивился Барщевский.

Представитель правительства отметил, что покраснение лица и нетвердая походка водителя могут как раз быть последствиями аварии. А по поводу видеокамер и бутылок с шампанским вспомнил историю «из комсомольского прошлого». В 1981 году ему приходилось в суде защищать человека, которому в качестве отягчающего обстоятельства как раз приписывалось опьянение. Люди якобы видели, как он пил. Поэтому Барщевский достал бутылку водки и выпил 250 грамм на глазах народных заседателей. А после предложил всем удостовериться, что в стакане и в бутылке на самом деле была вода.

В КС Барщевский свой перфоманс повторять не стал, но заявил, что его смысл остается прежним — нельзя утверждать, что человек был пьян, на основании того, что ты что-то видел. Тем более, что он может скрыться по причине «крайней необходимости». Тут представитель правительства даже вспомнил кемеровскую трагедию, отметив, что водители иногда спешат на помощь кому-то.

«Если человек скрылся с места аварии, то ловите, ищите. Решать эту проблему можно и нужно, но не тем способом, на который намекает заявитель, потому что это чрезвычайно опасная ситуация. Почва для злоупотреблений образуется такая, что все нынешние злоупотребления, особенно в регионах, где надо с кем-то свести счеты кому-то, просто покажутся детскими играми. Нельзя вводить презумпцию виновности и презумпцию пьянства в отношении каждого, кто кого-то сбил», — заключил Барщевский.

Конституционный суд также запросил заключение по вопросу на кафедре уголовного права и криминалистики ДВФУ.

Юристы сообщили, что оспариваемая норма порождает правовую неопределенность и приводит к произвольному толкованию. По мнению экспертов, порядок, при котором отказ от освидетельствования приравнивается к опьянению, противоречит презумпции невиновности. Они полагают, что законодатель должен ввести отдельную ответственность для тех, кто отказался от освидетельствования, но не записывать их в пьяные автоматически.

Конституционному суду предстоит поставить точку в этой правовой коллизии. Решение будет известно примерно через месяц.

Софья Мохова