«Хочу завести вечный двигатель обмена энергией»

Петербургский поэт и музыкант Иван Пинженин родом из Екатеринбурга. Он сотрудничает со многими современными музыкантами и рок-группами. Его первая книга «В моем magazine» вышла в 2012 году.

В Северной столице Иван получил диплом кинопродюсера, окончив Петербургский институт кино и телевидения. И видимо, благодаря этой, одной из многих его профессий, он стал популярным. Просторы российского Интернета украсили поэтические киноальманахи на его стихи, названные, как и дебютная книга, — «В моем magazine». Так его настигла слава.

Он судил рэп-баттлы, скакал бегемотиком на детских утренниках и набил себе татуировку с цитатой из своего же стихотворения «целую. Люблю. тчк.». «Петербургский авангард» побеседовал Иваном Пинжениным о том, какой будет его третья книга и зачем поэту мерч.

— Расскажи про свой привычный рутинный распорядок дня.

— Есть дни, когда я работаю, а есть дни, когда я не работаю — эти дни мне не очень нравятся. Тогда у меня распорядка нет, я даже отключаю телефон и будильник, могу встать, когда хочу. Но работаю я в основном по выходным. Когда я работаю, я встаю часа за два до выхода, привожу себя в порядок. Не люблю спешить. Делаю кофе, ем, читаю что-то нужное и планирую день в этот момент. Потом иду по делам: то есть — либо преподавать немецкий, либо, если выходной день для всех граждан (суббота—воскресенье), отправляюсь работать в ресторан детским клоуном. Вечером возвращаюсь домой. Поздно. Если корпоратив, вообще ночью.

А когда я пишу стихи? Недавно я уезжал на неделю отдохнуть, развеяться; мы поехали с женой на неделю в Ригу и Вильнюс. И там, гуляя, без всяких планов, без суеты, я очень много писал.

Когда нет никакой работы — клоуном, аниматором, — я тоже возвращаюсь к своим записям. Работа клоуном опустошает. Этот вид заработка стоит больших нервов, поэтому я заранее планирую, готовлюсь к тому, что придется отдать очень много энергии. Концерт, например, — тоже очень огромный выплеск энергии, но ты получаешь ее обратно.

— У тебя достаточно эксцентричный жизненный опыт: какая из твоих работ для души, а какая — для денег? Ты преподаешь немецкий, работаешь детским колуном, занимаешься поэзией, выступаешь со стихами на разных площадках. Как все сочетается?

— Все это и для денег, и для души, потому что мне нравится. Например, когда я клоун, то я ни для кого не авторитет, может — для ребенка только. А на уроке немецкого во мне заинтересованы, и это практически как выступление на концерте. Люди пришли, значит, они хотят это услышать. Я не работаю с детьми и не преподаю тем, кто платит не сам. Хочется, чтобы мы осознанно встречались с человеком и чтобы я не был похож на татаро-монгола, который забирает деньги и уезжает.

— У меня есть ученики, которыми я горжусь, которые за время обучения со мной очень продвинулись, сдали на определенный уровень и уехали жить в Германию.

— Работа клоуном — это деньги, которыми я оплачиваю все: ипотеку, пиво, цветы. Но заработки на концертах, книжках, мерче для меня гораздо важнее и ценнее. Я не могу сказать, что клоун — моя нелюбимая работа, но дикого восторга от того, что наступит пятница, суббота и воскресенье, когда нужно будет пойти поработать, — у меня нет. Однако и ненависти к рутинной работе я тоже не испытываю.

— Кажется, ты полжизни, пятнадцать с лишним лет, пишешь стихи. Как с возрастом меняется твоя поэтическая карьера и ощущение жизни?

— Ощущения, конечно, меняются. Например, у меня есть такое: многие ранние, первые стихи написаны не мной. Я не могу вспомнить эту эмоцию, не могу вспомнить, как я пришел к этим строчкам. А как создавались более поздние стихи, я прекрасно помню.

Если бы я начинал писать сейчас, если бы мне сегодня было 15-16 лет, то я бы всех задолбал своими первыми поэтическими опытами: выкладывал бы, наверное, во все соцсети. А раньше был просто интернет по карточкам и сайт «Стихи.ру». Я в определенные момент все туда выкладывал, потом пришел, все стихи скопировал в файл, и он где-то у меня лежит на компе, а страницу на «Стихах.ру» удалил.

— У тебя есть страница, куда ты выкладываешь новые стихотворения и собираешь отзывы читателей. Как тебе кажется, цифровые технологии изменили структуру потребления поэзии? Что вообще такое сейчас поэзия в социальных сетях, как она живет?

— Мне кажется, она живет, как живут бабочки, комары или мухи. Сетевая поэзия — что-то инкубаторски, искусственно созданное. Выходя в оффлайн, эти авторы практически не собирают бары, концертные залы. У них могут быть почитатели, могут быть комментарии, обсуждения и так далее. Потому что их читают люди, которые в Интернете на коне, а к обычной жизни, в которой надо быть ответственным, социальным, не очень приспособлены. Это — два совершенно разных мира.

В то же время у тех, кто собирают бары, неформальные площадки, стихи теряются в потоке Интернета, потому что в их исполнении очень многое — невербально: подача, голос, закатывание глаз, выпивание рюмки после прочтения…

— Как тебе удалось собрать больше пятнадцати музыкантов для проекта «Красная ветка», когда одно стихотворение спели разные исполнители?

— Практически все, с кем я сотрудничаю, мои друзья. А «Красная ветка» — это вообще интересная история. Три года назад у меня случился сложный перелом ноги, и получилось так, что у меня было много свободного времени — я лежал практически полгода. В результате придумал такой проект. Помнишь, когда-то на «Нашем радио» группа «Агата Кристи» спела песню «Маленькая страна» Наташи Королевой? То есть суть проекта в том, что все поют одни и те же слова, но разница — в том, как они поданы, как они прочитаны, что в них будет вложено…

Многие, кому я предложил этот проект, отказались, согласились только друзья. На проект ушло три года. Понятно, что все энергозатратно, трудозатратно, денежно: не у всех есть возможность записать биточек, грубо говоря.

— А как ты начал сотрудничать с группой the abc?

— С ними начал общаться Дима, мой друг и коллега по группе «Простывший пассажир трамвая № 7», а потом мы встречались на концертах. И тут у меня написалась такая песня: я понял, что это не стих, я его не буду читать, а в женском исполнении прочтение получается более нежным. И мы предложили ее the abc… Мне очень нравится, когда все в порывах, когда не надо никого уговаривать, когда есть задор. Потому что уговорить можно кого угодно — бабками, какими-то перспективами, бесплатной выпивкой. Но ты тратишь драгоценную энергию, которую мог бы вложить в текст, на какую-то ерунду, ублажая человека, его прихоти. Мне это очень не нравится.

— Ты судил рэп-баттлы. Расскажи про этот опыт: как ты туда пришел, что вынес?

— Ресторатор (организатор баттлов «Версус») очень классный сам по себе. Он интеллигентный, умный, добрый. Мне это понравилось, потому что раньше у меня впечатление о рэперах было не очень…

Первый баттл снимали в мой день рождения, несколько лет назад. Сначала я даже не понял, зачем это нужно. Литературная тусовка мне понятна: кто, зачем, о чем говорит, есть такие, есть сякие, есть от мира сего, есть не от мира сего, есть позеры, есть не позеры. И я пришел к выводу, что мир рэпа — такой же. Просто рэперы более амбициозны. По крайней мере, какие-нибудь поэты-стесняшки обычно говорят о том, что — ну, я, конечно, пишу для вечности, моя душа в этих строчках отражается, и когда, возможно, я умру и найдут все 35 томов, которые я написал, в столе, и будут жалеть… А у рэперов все понятно: они хотят всего и сразу. И это нормальное желание любого человека, совершенно неважно, какой он профессии. К сожалению, никто не любит и не умеет ждать.

— В этом году альбом Оксимирона номинирован на Премию Пятигорского как поэма. Как ты думаешь, это и правда образец, условно говоря, высокого искусства или дань моде?

— То, что работа Оксимирона очень достойна, — это да. А вот что касается премии… Я несколько лет хотел попасть на «Пятую ногу» — премию видеопоэзии. Грубо говоря, один из первых видеопоэтических альманахов сделали мы — я так считаю, хочу в это верить и утверждать. Так вот: «В моем magazine» они не взяли, потому что там очень много музыки. Мне заявили: нам нужна чистая поэзия.

В апреле прошлого года очень талантливый классный клипмейкер Люба Ригольбош переехала в Питер. Мы с ней встретились, чтобы поговорить и выпить сидра, и буквально после второго глотка вместе придумали, что надо снять. Родилось стремительно, как я люблю. Все спонтанные взбалмошные желания не успели растеряться: между съемками и договоренностью прошло буквально три недели. Люба сняла, на мой взгляд, три просто великолепнейшие зарисовки. Я считаю, что это — очень достойная работа. Поскольку она не моя, я могу так говорить. И вот ее не взяли. Не знаю, может им не подошли стихи, может еще что-то не подошло.

Тут возникает вопрос: а судьи кто? Судят люди, у которых есть слабости, есть свои предпочтения и дружеские связи. Так что, кто и на что номинирован — не показатель.

— Расскажи про свою третью книгу. Какой она будет?

— Да, мы как раз ее обсуждали с моим другом-художником. Первые две книги — очень разные. Третья книга будет строже: она будет минималистично-лаконичной, но с большим количеством прекрасных иллюстраций.

Например, вторую книгу мы сделали с художницей Алисой Юфа, и это получился скетч-бук. Если ты не любишь стихи, ты можешь просто ради Алисиных иллюстраций эту книгу купить (хотя ее уже не купить… можно у кого-то отобрать) и наслаждаться иллюстрациями. Или наоборот: можно не любить иллюстрации (хотя я не знаю, как можно не любить Алисины рисунки), а просто читать стихи.

Продолжение интервью читайте на сайте «Петербургский авангард».

Беседовал Артем Мельник