Posted 27 февраля 2019,, 10:34

Published 27 февраля 2019,, 10:34

Modified 31 января, 22:12

Updated 31 января, 22:12

Пьеро в городе Петра

27 февраля 2019, 10:34
В Россию впервые привезли работы одного из выдающихся итальянских художников и математиков. Лучшим местом для экспозиции оказался Петербург.

Толпа гостей и репортеров теснилась у входа в Пикетный зал Эрмитажа. Путь им преграждала широкая лента. Директор музея Михаил Пиотровский произнес короткую прочувствованную речь о том, что давно мечтал о выставке Пьеро делла Франческа — шедевры этого мастера никогда еще не пересекали границы России. И вот, наконец, 11 картин и фресок, а также редчайшие рукописи из музеев Италии, Испании, Франции и частных коллекций представляются в Петербурге.

На открытии экспозиции выступил посол Италии и кураторы выставки с обеих сторон. Среди почетных гостей выделялся ростом и статью мужчина с лентой в цветах итальянского флага через плечо. Это был Мауро Корниоли (Mauro Corniоii) — мэр маленького тосканского города Борго-Сансеполькро. Того самого, где в 1412 году родился, долго жил и в 1492-м умер гениальный художник эпохи кватроченто Пьеро делла Франческа.

Когда ленточка была перерезана, толпа закружила по залу, оформленному в духе романского собора, где в каждом приделе нас ждал шедевр художника. Люди останавливались у «Благовещения» из Перуджи, алтарных картин из Милана, мадонны Сенигалия и портрета юного Гвидобальдо да Монтефельтро из мадридского музея Тиссена-Борнемисы. И, конечно, возле двух фресок из Сансеполькро с образами святых Джулиано и Лодовико.

Тут мы и поговорили с синьором Корниоли. Как истинный тосканец, он начал с шутки: «San Pietroburgo — означает город святого Петра. Значит наш Пьеро практически дома». А я удивила его другим совпадением: две недели назад мне довелось любоваться этими фресками на их привычном месте — в муниципальном музее Сансеполькро.

Оказалось, что Эрмитаж очень хотел привезти оттуда еще и замечательный алтарный триптих мастера, на котором в одном из героев художник изобразил сам себя. Но министерство культуры Италии дало разрешение только на Джулиано и Лодовико. Конечно, любому, кто знаком с творчеством Пьеро, ясно, что знаменитая фреска «Воскрешение Христа» никогда не покинет свой зал. Для города она очень символична, поскольку его название в переводе с итальянского означает «святая могила», «захоронение». Художник создал фреску для здания городского совета, и поначалу она располагалась на внешней стене, а потом, еще при жизни мастера, ее перенесли внутрь.

«Вы знаете, какая с ней связана удивительная история?» — спросил меня мэр и был доволен утвердительным ответом. После последней реставрации мы увидели фреску именно такой, какой она предстала когда-то перед знаменитым английским писателем-интеллектуалом Олдосом Хаксли. В своих путевых заметках он рассказывал, что специально приехал в «пыльный и крайне провинциальный Сансеполькро», чтобы полюбоваться «лучшей картиной мира». И действительно — словно в душу направленный строгий взгляд Спасителя, спокойная сила, которой проникнут его образ, стоят того, чтобы отправиться ради них в далекое путешествие.

Если бы книгу Хаксли в юности не прочитал другой англичанин — командир отряда морских пехотинцев Энтони Кларк, — мы, возможно, уже никогда не увидели бы «Воскрешение». В 1944 году Кларк корректировал огонь своей артиллерийской батареи по Сансеполькро, чтобы выбить оттуда немецкий гарнизон. После нескольких залпов Кларк вдруг вспомнил, откуда ему известно название этого тосканского городка — из книги Хаксли! Он тут же приказал прекратить огонь. Когда утром англичане заняли Сансеполькро, Энтони отправился в здание муниципалитета и увидел фреску. Вот как он описывал свои чувства: «Я поспешно вошел в двери, и вот она — невредимая и великолепная. Горожане уже начали обкладывать ее мешками с песком… Я поднял голову и посмотрел на крышу. „Один снаряд, — думал я, — и этого было бы достаточно, чтобы уничтожить творение, сотни лет восхищавшее мир“. Вот так обстояло дело. Иногда думаю: а как бы я себя чувствовал, если бы уничтожил „Воскрешение“?» Чудесная история о том, как искусство противостоит войне. Синьор мэр рассказал, что именем Кларка названа улица в городе.

Хотя в свое время Пьеро делла Франческа был весьма востребованным и плодовитым мастером, а «первый искусствовед» Возрождения Джорджио Вазари называл его великим художником, в последующие века он оказался в тени таких гигантов, как Джотто, Леонардо, Микеланджело. Пьеро был как бы заново открыт в конце XIX века.

Как утверждает в своей книге «Сокровища Италии. Ренессанс» современный историк искусства Витторио Згарби, «полностью понять Пьеро делла Франческа стало возможно только в современную эпоху, и привели к этому не столько интерпретации критиков, сколько прозрения художников, которые уловили математический характер геометрического построения работ Пьеро, оценили его поиски в области перспективы и углов падения света». В общем, «внутренне метафизичный Пьеро делла Франческа оказал столь заметное влияние на искусство конца XIX — начала XX вв. что его можно с полным правом признать самым современным художником в истории искусства», уверен Згарби.

Пьеро работал по всей Италии — в Урбино, Ферраре, Ареццо, Римини, Болонье, Риме, но неизменно возвращался в родной город. В Сансеполькро он был одним из самых уважаемых граждан, членом городского совета. Утверждают, что сам в себе он больше ценил таланты математика и философа, чем художника. Родной дом Пьеро находится на одной улице с художественным музеем. Это здание — старый семейный дом, перестроенный в ренессансном стиле по проекту самого художника. Только в 1975 году дом выкупило итальянское государство под Фонд Пьеро делла Франческа, а в 2016-м там открылся музей.

Что могло уцелеть в доме мастера за 500 лет? Только стены, потолок с типичной для Тосканы кирпичной кладкой, истертый каменный пол, массивные двери и ставни на окнах… Похожая картина и в других местах, где жили когда-то гении Возрождения: в доме подесты в деревне Капресе, в крошечной вилле среди олив на холме вблизи города Винчи, в особняке художника Джованни Санти в Урбино… Но мы все едем и едем туда, стремясь понять, что такое природа таланта, откуда в выросших здесь итальянских мальчиках Микеланджело, Леонардо, Рафаэло появился неукротимый гений. А может быть, место рождения и впрямь имеет значение?

«Знаете, — говорил мэр, шагая по Эрмитажу, — мы не стали заполнять дом предметами эпохи, раз уж не сохранились подлинные вещи Пьеро. Зато придумали эффектные интерактивные вещи, инсталляции, чтобы познакомить зрителей с математическими основами, которые присутствуют в его художественных работах. Сам Пьеро в оригинальной голографической проекции приветствует гостей».

Подтверждаю — мне в музее больше всего запомнился эффект соприкосновения с прошлым. Спускаясь по лестнице на нижний этаж, я услышала тихий голос: «Не могу согласиться с тобой, брат Лука…» В просторной комнате на стене при свете лампы колыхались две тени, словно кто-то вел неспешную беседу за игрой в шахматы. Доска с фигурами стояла на столе. Один голос принадлежал хозяину дома, второй — его собеседнику, монаху Луке Пачоли. Ты словно становишься свидетелем одного из их бесконечных разговоров о законах перспективы и гармонии.

Пачоли тоже родился в Сансеполькро, подростком был отдан в мастерскую Пьеро делла Фроанческа. Правда, увлекся юный Лука не живописью, а математическими изысканиями учителя. Его считают одним из основателей бухгалтерского учета. Однако главные его работы — «Сумма арифметики, геометрии, отношений и пропорций» и «Божественная пропорция». Рисунки к трактатам Пачоли исполнил Леонардо да Винчи, с которым они служили в Милане у герцога Сфорца. Вот судьба у человека — выучиться у Пьеро и сотрудничать с Леонардо!

В 27 лет Лука постригся в монахи ордена франсисканцев и осел на время в родном городе. Пьеро даже нарисовал портрет Луки в виде святого Пьеро Мортира (Мученика) в монашеском одеянии на картине «Мадонна со святыми».

Пачоли закончил свою жизнь, как и его учитель, в родном Сансеполькро, изрядно поскитавшись по Италии, преподавая в разных университетах. Долгое время Лука Пачоли слыл плагиатором. Все тот же Вазари писал, что «недостойный монах Лука из Борго», воспользовавшись недугом учителя (Пьеро в последние годы жизни практически ослеп), опубликовал под своим именем его работы. Вазари был неправ. Пачоли ничего не крал, как и Сальери не травил Моцарта. Кстати, в Эрмитаже выставлены две рукописи и книга маэстро Пьеро по математике.

Восстанавливая справедливость, жители Сансеполькро установили мемориальную доску со словами: «Луке Пачоли, который был другом и советником Леонардо да Винчи и Леона Баттиста Альберти, который первым дал алгебре язык и структуру науки, который применил свое великое открытие к геометрии, изобрел двойную бухгалтерию и дал в математических трудах основы и неизменные нормы для последующих исследований. Население Сан-Сеполькро по почину исполнительного комитета общины, в исправление 370-летнего забвения, водрузило своему великому согражданину».

Они так и стоят в родном городе — два памятника на одной улице. Лука — у монастыря, а Пьеро — напротив своего дома. Название петербургской выставки «Монарх живописи», кстати, тоже заимствовано у Пачоли. Так он именовал делла Франческа.

Странно, но занимательно было обсуждать перипетии отношений двух живших 500 лет назад тосканцев в залах Эрмитажа, глядя в окна на заснеженную Неву!

Синдаго Корниоли хотел подарить Михаилу Пиотровскому книги о своем городе и, поскольку посольский переводчик был занят, обратился ко мне за помощью. Но Пиотровский принял книги и дал понять, что выражение искренних чувств на итальянском языке ему ясно и без моих стараний.

Зато я получила приглашение от мэра на летний турнир. И, надо сказать, очень обрадовалась, потому что во время поездки в Сансеполькро поняла, насколько это важное событие. Мы тогда зашли пообедать в ресторан гостиницы Balestra. За разговором хозяин — синьор Трикка — с гордостью сообщил, что его семья почти 400 лет участвует в традиционном турнире по стрельбе из арбалета между Сансепоьскро (Тоскана) и Губбио (Умбрия). Когда-то победителем соревнований выходил отец синьора Трикка, потом он сам недурно стрелял, теперь в турнире участвует внук. В ресторане на стенах висят старые арбалеты, фотографии, газетные статьи, посвященные этому празднику. И даже десерт украшают шоколадным напылением в виде арбалета. Представляете, каково это — несколько веков выяснять отношения с соседями? Действительно вековые традиции!

В Италии вообще тесно переплетаются люди и истории. Например, Пьеро делла Франческа много работал в Урбино по заказу герцога Федерико да Монтефельтро. Через тридцать лет этими картинами восхищался маленький сынишка придворного художника. Звали мальчика Рафаэлло. Мы знаем его как Рафаэля Санти. Кстати, символом выставки в Эрмитаже стал портрет юного Монтефельтро, будущего авторитарного правителя и покровителя Рафаэля.

Среди картин, хранящихся в Урбино, — «Идеальный город». По-моему, это прообраз нашего Петербурга — геометрически выверенного, а потому холодноватого и чуть надменного. Ну разве можно было найти более подходящее место для творений Пьеро делла Франческа в России?

Выставка «Монарх живописи» будет работать до 10 марта. Сходите, если еще не успели.

Наталия Сергеева

Подробности о жизни Пьеро делла Франческа и городе Сансеполькро можно прочитать в блоге Inlovewithtoscana.