Posted 20 мая 2019,, 14:24

Published 20 мая 2019,, 14:24

Modified 31 января, 22:51

Updated 31 января, 22:51

За что платить психологу

20 мая 2019, 14:24
Специалисты, работающие в области психологии, фактически неподконтрольны для клиентов. Что приводит к тому, что люди нередко становятся жертвами шарлатанов.

Не так давно одна моя знакомая прочитала книгу довольно известного психолога, посвященную крайне актуальной для нее теме. Книга эта ее очень впечатлила. Кроме того, на теоретическом уровне она дала ответы на некоторые важные вопросы, которые мучали женщину годами и даже десятилетиями. Знаете, как бывает, читаешь и понимаешь: «Это же прямо про меня!».

И решила моя знакомая перейти от теории к практике. Поскольку автор книги — практикующий психолог, и его координаты находятся в открытом доступе, моя знакомая обратилась к нему за помощью.

Специалист попросил ее изложить суть дела сначала письменно, а потом назначил дату встречи, сказав, что теперь хочет то же самое услышать лично. Женщина пришла к нему на прием (замечу, в весьма солидное помещение в центре столицы, аренда которого, стоит, вероятно, немалых денег) и в течение часа излагала специалисту то, что уже писала в письме. Все это время специалист фактически молчал, и лишь в конце беседы подвел итог: «Ваш случай слишком сложный, я за него не возьмусь. Деньги за прием оставьте вон там».

Сумма по меркам обычного россиянина была немалая. То есть можно было бы, конечно, денег просто не давать — ведь за целый час специалист не сделал для клиента решительно ничего. Но героиня нашего рассказа растерялась и заплатила. Нужно ли говорить, что женщина почувствовала себя обманутой?

Это чувство усугублялось еще и тем, что в своей книге психолог рассматривал ситуации как минимум не менее драматичные, чем ее история, и давал советы, казавшиеся столь дельными, что возникало желание прямо-таки бежать к нему на прием.

Сейчас часто говорят о том, что на волне соответствующей моды появилось огромное количество некомпетентных людей, предлагающих свои услуги в качестве консультантов. То есть попросту шарлатанов, не имеющих зачастую даже соответствующих сертификатов, позволяющих работать в данной сфере. Сами серьезные психологи в печали — падает престиж профессии.

Но мне кажется, все гораздо сложнее. Вот вышеупомянутый специалист имеет образование, и в его формальной компетентности вроде бы сомневаться не приходится. Мы говорим здесь не о квалификации как таковой, а о моральной оценке его поступка. Не мне судить, насколько это типичный случай, но он высвечивает иную проблему: любой психолог практически неподконтролен для клиента. Поэтому, я думаю, уместно всю проблематику, связанную с психологией в России, рассмотреть с точки зрения обычного человека. Вот он страдает из-за той или иной душевной проблемы, приходит к специалисту, который якобы помогает эту проблему решить, а далее…

Далее никаких гарантий — но деньги плати.

Вы скажете, мол, в медицине врачи тоже зачастую не могут гарантировать пациенту благополучный исход лечения. Но в медицине любой метод, любое лекарство можно проверить. Да, для этого придется читать специальную литературу, возможно, привлекать сторонних консультантов, но в итоге человек может хотя бы понять, на что именно были потрачены его деньги.

В психологии же не так. Проверить что-либо здесь не представляется возможным. Какой бы метод сам по себе ни показался вам убедительным, как он действует именно в вашем случае, вы поймете далеко не сразу. В этом нас убеждают многочисленные специалисты, а также адепты психологии как образа жизни, то есть так называемые «профессиональные клиенты». Для последних многолетние походы к психологам уже являются если не смыслом, то неким нервом жизни.

Подходящего лично вам специалиста предлагается выбирать методом проб и ошибок, но каждая проба и каждая ошибка — это конкретные деньги. И вы никак не защищены от моральной нечистоплотности психолога: даже если он не шарлатан, а реальный специалист, ничто ему не мешает просто тянуть из вас финансы, убеждая, что для ощутимых результатов нужно ходить к нему на приемы год, два, пять лет… Да сколько угодно — пока вы ему верите.

Вот после лет пяти таких бессмысленных походов к психологу, сводившихся к потери нервов и иллюзии серьезной работы, другая моя знакомая устало произнесла: «Как обидно…».

Этому же вполне квалифицированному специалисту ничто не мешает «нагреться» на вас разово — например, молча слушать ваш рассказ в течение часа, а потом отказаться с вами работать, взяв при этом плату за прием. «Люди в теме» станут вам объяснять, что психолог не просто вас слушал, а трудился, профессионально анализируя вашу историю. Только вот никаких доказательств, что подобный анализ проводился, нет. Может, специалист в это время думал о предстоящем отпуске — откуда нам знать?

Поэтому предлагаю задаться более простым вопросом: а была ли вам оказана услуга? За что именно в данной ситуации вы заплатили? По факту — за то, что просто в очередной раз выговорились. Но поскольку никакой дальнейшей помощи вы не получили, то для снятия сиюминутного эмоционального напряжения не полезнее ли было бы выговориться бесплатно перед другом, приятелем или случайным попутчиком в поезде?

Итак, разговоры об обязательной сертификации психологов могут вестись еще долго. Но проблема не исчезнет, пока не будет ответа на вопрос: «За что именно я плачу этому человеку деньги?»

Ответом не обязательно могут быть быстрые улучшения в жизненной ситуации клиента. Но вполне уместно поговорить о каких-то понятных любому неспециалисту критериях, по которым оценивается проводимая психологом работа. Что это за критерии — вопрос другой. Но они должны быть понятны любому совершеннолетнему человеку, если только у него нет интеллектуальных нарушений.

Помогли мне те или иные действия психолога или нет — тема для отдельной дискуссии. Но как минимум я должен точно знать, что это были конкретные действия, а не их видимость. Избавит ли нас такой подход от шарлатанов от психологии? Едва ли. Но, по крайней мере, существенно уменьшит риски. Нет услуги — нет и платы за нее.

И психологу придется или доказывать вам, что услуга действительно была, или работать с вами так, чтобы вы в этом не сомневались. То есть он должен быть лично заинтересован в том, чтобы вам стало по-настоящему легче.

Конечно, нельзя исключать и моральную нечистоплотность клиента, который попытается не признать факт оказанной услуги в целях экономии своих средств. Но здесь мы возвращаемся к четко обозначенным критериям, что услугой является, а что — нет.

А возможен и более радикальный подход к делу — когда специалист берет с клиента плату только в случае, если тот действительно поймет, что терапия принесла свои плоды. Утопия? Чистая благотворительность? Да нет же, предположение основано на вполне реальной истории.

Та же моя знакомая, о которой шла речь выше, пошла в итоге к другому специалисту. По ее словам, тот оказался не просто слушателем, но и активным участником беседы. При этом сам разговор позиционировался как установочный, то есть не выдавался за начало терапевтической работы. По его результатам был составлен некий план действий, и в конце психолог сказал: «Денег я с вас сейчас не возьму. Заплатите, сколько сочтете нужным, если начнете терапию».

Здесь можно подумать и о том, что если бы принцип «добровольных взносов» стал в работе психологов признаком хорошего тона, ситуация в этой сфере также бы оздоровилась. То, что нельзя точно измерить, пусть оплачивается по принципу «сколько не жалко».

Да, в этом случае специалист оказывается менее защищенным, чем клиент. Но не так ли и должно быть в области, где на специалисте лежит куда большая моральная ответственность, чем на клиенте? Ведь психология — это наука о душе. И уместно ли идти к психологу, для которого данный факт — лишь лингвистическая формальность? А клиенты психолога — люди с неуравновешенными душами, и логично, если уровень моральных требований к ним не столь высок, как к тем, кто должен помогать им восстанавливать это равновесие.

Игорь Лунев

«Росбалт» представляет проект «Все включены!», призванный показать, что инвалидность — это проблема, которая касается каждого из нас. И нравственное состояние общества определяется тем, как оно относится к людям с особенностями в развитии.