Posted 1 июня 2019,, 20:57

Published 1 июня 2019,, 20:57

Modified 31 января, 22:57

Updated 31 января, 22:57

«Самое главное в жизни — это делиться настоящим»

1 июня 2019, 20:57
Голландский исполнитель Томас Азир рассказал о своей любви к группе «Кино» и о том, почему музыкант не обязан придерживаться одного стиля.

23-й Международный фестиваль SKIF прошел на Новой сцене Александринского театра две недели назад. За хедлайнером — культовой группой Goblin — несколько потерялись остальные участники: берлинский дуэт CEEYS, британцы Blurt, Lau Nau из Финляндии, белорус Егор Забелов и другие. «Росбалт» много лет информационно поддерживает проекты ЦСИ имени Сергея Курёхина, и на этот раз нам удалось в общей суматохе фестиваля не проглядеть неординарное выступление молодого нидерландского исполнителя Томаса Азира. Судя по реакции аудитории, его будут ждать здесь снова. Сразу после окончания очередного европейского тура Томас дал интервью нашему корреспонденту.

— Это ваше первое выступление в России, но, судя принту с Цоем на вашей майке, вы для нас далеко не посторонний.

— Два года назад я уже должен был выступать в Петербурге и Москве, но концерты тогда сорвались. Помню, ужасно расстроился тогда, но все равно прилетел, просто посмотреть страну. «Кино» я люблю давно, они оказали на меня большое влияние — это очень важная отсылка. Когда в этот раз промоутер фестиваля Наташа Падабед рассказала, что в Петербурге есть блошиный рынок, я, конечно, захотел что-нибудь с символикой группы, и, наконец, нашел майку с Цоем. А еще мне подарили «Черный альбом» группы «Кино» на пластинке! Вот это — просто невероятно здорово…

— Занятно такое слышать. Кого-то еще из русских исполнителей знаете? Да и вообще, кого можете отметить из тех, кто на вас повлиял? Кого слушаете?

— После последнего посещения Петербурга пытаюсь знакомиться с музыкой Земфиры. Что касается влияния — много разного, это не только музыка, многое — из кино или поэзии. Из того, что слушаю, мне нравятся Скотт Уокер, Серж Генсбур, Рой Орбисон, Portishead, но это далеко не все. У меня есть подборка музыки на Spotify, называется The Nightside Of The Earth…

— Будете смеяться, стриминг в России есть, а Spotify — нет…

— Да? В этом листе вы найдете Ника Кейва, the Cure, Джони Митчелл, Cigarettes After Sex, Боуи, Cocteau Twins, Pulp, Леонарда Коэна, Fleetwood Mac… И перед каждым концертом мы запускаем подборку наших любимых песен.

— Очень интересный набор. Придется теперь спросить, где и как вы выросли.

— Я родился в Нидерландах, но у моих родителей была сильная связь с Индией — это было что-то вроде коммуны. Так что мы ездили в Индию часто и надолго, пока я был маленьким, и детство у меня поэтому было очень необычное. А когда мне было 10, мы переехали на север Голландии, где, кроме зеленых полей, нет ничего. Как вы, наверное, знаете, Голландия расположена ниже уровня моря, так что ты живешь практически на морском дне. До школы мне было добираться час на велосипеде, и каждая такая поездка была, в сущности, уроком минимализма. Бесконечные зеленые поля, какие-нибудь коровы или овцы — и горизонт. По пути я слушал музыку, а когда началась эпоха пиратства, мне стало ее попадаться очень много, и очень разной. От болгарской фолк-музыки до Wu-Tang Clan из Нью-Йорка, Боуи и Sex Pistols, и очень много джаза и классики. Я слушал все. Это были хорошие путешествия, совмещенные с уроками музыки.

— А вы можете определить ваш жанр? Ваша музыка очень разнообразная, песни отличаются по стилю в пределах одного альбома, и от пластинки к пластинке видны разные влияния… На вашем выступлении тоже было понятно, что это — смесь, но смесь чего именно?

— На самом деле, не могу — я сам постоянно меняюсь, как и все люди. Поэтому иногда так трудно определить, кто ты на самом деле. Люди сейчас любят иметь очень четкий ответ на вопрос, кто они, а я думаю, что это невозможно — понять, что именно с тобой происходит, можно только оглядываясь назад. Но эту неопределенность и двойственность жизни я и нахожу интересной. Поэтому я принимаю перемены и хочу меняться в соответствии с ними настолько, насколько смогу. Сегодня не нужно четкого ответа, чтобы определить себя — мир не черно-белый, кажется даже, что в зависимости от твоей точки зрения, существуют разные реальности.

Мне нравятся контрасты, и не мне давать музыке определения. Моя главная задача — исполнять ее вживую и продолжать трансформироваться. Я думаю, жизнь заставляет нас думать, что мы ежеминутно должны все контролировать, а я как раз ищу музыку, которая позволяет мне перестать это делать.

— А что скажете насчет ваших концертов?

— Мне нравятся живые выступления. Это тот самый момент, когда можно отключить контроль, и когда вы попадаете на концерт, вы словно у меня дома, я могу показать его вам, могу дать вам почувствовать себя уютно — или наоборот. Именно здесь живет подлинное самовыражение — а не в социальной сети, картинке или фильме. Все происходит здесь и сейчас, и прожить это по-настоящему можно всего раз.

— В Петербург вы привезли ваш новый альбом, Raven on the First Floor. Он не похож на предыдущие.

— Это первый альбом, который я записал в Амстердаме, где я живу с августа прошлого года. Я работал с моим другом, экспериментальным гитаристом Obi Blanche — он привнес в альбом необузданный гитарный звук, который я искал.

— Надо сказать, все ваше выступление публике очень понравилось, организаторы завалены благодарностями. Как вам реакция и прием?

— Если честно, это счастье, что наконец-то получилось выступить. Очень много времени и организационных усилий уходит на попытки пробиться, и визы с нашей стороны получить трудно — нужно очень хотеть выступить в России, чтобы даже пытаться. А я действительно давно стучался в эту дверь. Замечательно, что это наконец получилось с фестивалем SKIF. Мне понравился фестиваль, у него смелая программа, которая дает голос экспериментальному искусству, как российскому, так и иностранному.

— Ну, другого шанса узнать о вас у российской публики почти не было, может быть, только если случайно набрести на видео в интернете.

— Кажется, сейчас есть фанатское сообщество «ВКонтакте», но его ведут из Минска.

— Похоже на старые времена, когда музыка из-за рубежа — правда, совсем по другим причинам — в нашу страну не попадала. Хотя, надо сказать, ее и сейчас недолюбливают.

— Да. Именно поэтому тогда так важна была группа «Кино». Вообще я не верю, что можно ненавидеть страну и людей, которые в ней живут. Надеюсь, мы намного более цивилизованные. Мне интересно делиться — выступлением, беседой, эмоциями — чем-то настоящим. Я думаю, это намного ценнее сейчас чем все то, что мы видим в интернете.

— Вообще, российским исполнителям и самим пробиться к зрителю непросто, традиционные каналы заняты теми, кто уже известен, некоторые популярны еще со времен Цоя. Остальные пробиваются через соцсети.

— Я не очень люблю соцсети, речь ведь о музыке — полагаю, вы больше поймете, слушая ее, чем глядя на мой профиль в инстаграме. В остальном — у нас все очень похоже на то, что вы описываете. Видимо, решив стать независимым, я сделал свой выбор. У меня есть свой лейбл, Hylas, мы сами выпускаем музыку и организуем свои туры. Это как подниматься по лестнице вместо того, чтобы воспользоваться лифтом — команда у меня маленькая, мы продвигаемся медленно, шаг за шагом, но кажется, что так — более правильно и честно. То, что можно делать все по своим правилам, вдохновляет, и я благодарен всем, кто меня поддерживает. Идея внезапно прославиться никогда меня не привлекала, мне кажется, многие идеи, связанные с успешной музыкальной карьерой, очень ностальгические. А жизнь типичной рок-звезды мне совсем не интересна.

— Но я вижу массу комментариев к вашим видео на YouTube из серии «как же я не знал об этом раньше?», а кто-то вообще нашел вас только потому, что какой-то из ваших треков был использован в рекламе Yves Saint Laurent… Это-то как получилось?

— Они ко мне подошли очень рано утром после одного концерта в Париже, мне кажется, их привлекла энергия на сцене, и им понравилось.

— Что в ближайших планах?

— Мы провели полтора месяца в туре, вот только вернулись, а теперь я планирую работать над новыми записями.

— Очевидный вопрос — как скоро ждать вас снова в России?

— Здесь многое зависит не от меня, а от того, видели ли выступление организаторы концертов, от их интереса — покажется ли им, что оно соберет зал. Я иногда удивляюсь — люди приезжают из России на мои концерты в Париже или Нидерландах, и я, конечно, был бы рад выступать у вас, но это вопрос организации. Кстати, я очень люблю русский язык и мне нравится идея спеть что-нибудь по-русски. Будем надеяться, осенью получится к вам приехать.

— Я вижу, вы очень старались до нас достучаться, и все было против вас. Но все же получилось.

— Вообще, последние 5 лет я получаю массу сообщений из России с просьбами у вас выступить, и очень печально объяснять, что одного моего желания тут мало. У меня небольшая команда, а это — сложная задача, предполагающая участие местных организаторов. Европейские лейблы, как правило, сфокусированы на своих странах, продвигать музыку у вас им неинтересно. Поэтому в моем случае работает сарафанное радио — все началось с того, что я выразил желание у вас появиться. Если кому-то музыка понравилась, появляется эмоциональная вовлеченность, и с этим можно работать дальше. Но это — медленный процесс и совсем не так просто, как насобирать много лайков в социальных сетях. Наконец-то получилось, и то, что фестиваль SKIF стал таким позитивным опытом для всех участников, значит, что здесь есть основание, на котором можно построить что-то большее.

Беседовала Александра Афонина