Posted 10 июля 2019,, 15:57

Published 10 июля 2019,, 15:57

Modified 31 января, 23:17

Updated 31 января, 23:17

«Глядите, там метро взорвали!» Первые показания обвиняемых в петербургском теракте

10 июля 2019, 15:57
Загадочный водитель «КамАЗа» появился в деле о теракте в метро Петербурга. Его имени никто не знает, однако жил он якобы в той же квартире, где нашли бомбу.

След смертника Акбаржона Джалилова привел силовиков в кладовку квартиры в доме на Товарищеском проспекте. Небольшое помещение превратилось в самое загадочное место Петербурга. Туда никто не лез, однако бомба там откуда-то появилась.

Московский окружной суд начал допрос обвиняемых по делу о теракте в метро Санкт-Петербурга 3 апреля 2017 года. Взрыв на перегоне между станциями «Технологический институт» и «Сенная площадь» унес жизни 15 человек, а также смертника Акбаржона Джалилова.

Впоследствии в Петербурге силовики были задержаны 11 человек: Аброр и Акрам Азимовы, Сейфулла Хакимов, Дилмурад Муидинов, Содик Ортиков, Азамжон Махмудов, Махамадюсуф Мирзаалимов, Бахрам Эргашев, Ибрагим Эрматов, Шохиста Каримова, Мухамадюсуп Эрматов. Они проживали в квартире на Товарищеском проспекте и якобы контактировали с Джалиловым. Правоохранители обнаружили в их квартире бомбу, схожую по устройству с той, что была оставлена Джалиловым на станции «Сенная площадь». Сами обвиняемые заявляют, что взрывное устройство им подкинули, а некоторых якобы пытали в «секретной тюрьме ФСБ».

«Фамилию Джалилов никто никогда не произносил»


Первым показания в суде начал давать Бахрам Эргашев — 40-летний уроженец киргизского города Ош. Женат, трое несовершеннолетних детей. Отец умер, мать — пенсионерка.

В Петербург Эргашев приехал за две недели до теракта, 20 марта 2017 года. Он зарегистрировался в квартире на Алтайской улице, но сумма за аренду была неподъемной. Тогда-то ему и поступило предложение от Сейфулы Хакимова, с которым они были знакомы с детства. Друг предложил переехать в квартиру на Товарищеском проспекте, 22, корпус 1, где к тому моменту уже проживали семь человек. Арендная плата была чисто символической — 4 тысячи рублей в месяц. Нашлось и место заработка — банк «Плаза», куда Эргашев устроился разнорабочим.

— Это была малярка, шпаклевка. На работу приходили к 10 утра, но бывало, что задерживались до 1-2 ночи, — рассказал он суду.

— Кто еще жил в этой квартире? — уточнил у своего подзащитного адвокат Марат Сагитов. Тот стал перечислять.

— Эрматов, Муидинов, Хакимов, Мирзаалимов, Махмудов. Все, кто со мной сейчас рядом находятся, — затем обвиняемый неожиданно продолжил. — Был еще молодой парень с Узбекистана, он очень редко появлялся, приходил-уходил. Насколько я помню, был водителем «КамАЗа». Последний раз я его видел за неделю до случившегося.

— А знаете ли вы, чем занимались жильцы?

— Я в принципе с ними не общался, потому что мы все поздно приходили и уходили. А где именно и кто работал, мне это неизвестно.

Так все и жили, по словам обвиняемого, вплоть до событий 5 апреля 2017 года. В этот день загадочно исчез Мухамадюсуп Эрматов (он сам утверждает, что его похитили и держали в «секретной тюрьме ФСБ»). Первым тревогу забил его брат Ибрагим. Он обратился в полицию, спустя непродолжительное время сотрудники МВД наведались в квартиру на Товарищеском. Все осмотрели, после чего удалились, а местные жители легли спать. Рано утром раздался стук в дверь.

— К нам пришли сотрудники полиции, положили нас лицом в пол и удерживали ногами. Мы ничего не видели, я хотел продемонстрировать документы, но нам этого не дали сделать, — пожаловался Эргашев.

— Знаком ли вам Джалилов Акбаржон? — уточнил адвокат Сагитов.

— Нет, я никогда не был с ним знаком, фамилию «Джалилов» я услышал только когда меня арестовали, и я попал в это дело.

— Где вы находились 3 апреля 2017 года?

— 3 апреля мы находились на рабочем месте в банке «Плаза». В 10 часов мы уже были на работе и в 8 (вечера) освободились и поехали домой.

Про обыске силовики нашли в квартире взрывное устройство, сделанное из огнетушителя, и различные компоненты СВУ. Хранились они в кладовке. Эргашев заявляет, что ему неизвестно, как бомба оказалась в квартире.

— Меня никто не вербовал, я до ареста даже не знал, что такое намаз. Я не религиозный человек.

— А что вам известно о террористическом акте в Санкт-Петербурге 3 апреля 2017 года?

— В тот день в послеобеденное время на работе кто-то сидел в интернете и сказал: «О, глядите, ребята, там метро взорвали!» Я категорически отрицательно к этому отношусь. Как вы думаете, как я могу относиться к человеку, который совершил все это и пострадали люди?

У обвинения есть еще одно доказательство — на одежде Эргашева были обнаружены следы гексогена. Тот заявляет, что это — подтасовка следствия.

— Когда нас привели в Следственный комитет, у нас изъяли вещи, раздели. Я задал вопрос следователю: «Куда вы дели наши вещи?». Он ответил: «Еще больше вопросов позадавай».

Гособвинитель Надежда Тихонова усомнилась в версии Эргашева.

— Согласно протоколу, 6 апреля ваши вещи были изъяты в присутствии адвоката и понятых, все было опечатано. Все это подтверждено подписями различных лиц, в том числе и вашей. Как вы объясните противоречие в ваших показаниях и документах?

— При составлении протокола я впервые столкнулся с такой ситуацией, мне никто ничего не объяснял. Адвокат сказал — подписывай. Поэтому я считаю, что все, что обнаружено на моих вещах, — это дело рук сотрудников следственных органов. Не могли быть такие вещи обнаружены.

Речь о смертнике Джалилове в квартире никогда не велась, уверяет Эргашев; его фамилию никто никогда не произносил.

— Я невиновен. У меня семья, у меня дети. Я сюда приехал работать и зарабатывать деньги. Как я могу с людьми, с которыми я живу десять дней, говорить о теракте? Мы здоровались-то через раз, когда встречались ночью. Я не имею отношения к бомбе, не знаю, как ее изготавливать, — заключил подсудимый.

«Брат пропал, колеса спущены»


Следующим к микрофону в клетке подошел Сейфула Хакимов. Как и его друг, обвиняемый родился в Киргизии. Сделал несколько попыток приехать на заработки в Петербург. Первая состоялась осенью 2014 года, но вышла неудачной — работы не нашлось. Хакимов вернулся на родину.

В апреле 2016 года мужчина вновь прилетел в город на Неве по приглашению своего знакомого «по имени Серега». Поселился в квартире на проспекте Энергетиков. Но однажды ее хозяин повысил арендную плату, после чего жизненный путь его привел все в тот же дом на Товарищеском проспекте.

— 25 января (2017 года) я заселился. И устроился в банк «Плаза», где занимался ремонтом.

Хакимов, как и его товарищ, вспомнил про загадочного уроженца Узбекистана, который работал водителем «КамАЗа» и жил в этой же квартире. Правда, жил совсем недолго — буквально пару дней. Его имени он никогда не знал.

— Что вы можете пояснить по поводу пропажи Эрматова Мухасадюсупа?

— 4 апреля, когда я выходил из дома, я видел Эрматова. Мы пообщались, но это был последний раз, когда я его видел. В тот день я вернулся поздно, Мухамадюсуп спал. Когда 5 числа я проснулся утром, подошел Ибрагим. Он был напуган и сказал, что брат пропал, у его машины колеса спущены, а сам он трубку не берет, — рассказал Хакимов.

Впоследствии брат пропавшего вызвал домой полицию, но во избежании лишних вопросов попросил навести дома порядок. Хакимов прибрался, несколько домашних тапок закинул в кладовку — туда, где впоследствии силовики найдут бомбу. Сам-то он утверждает, что ничего подозрительного там не увидел.

— Откуда в вашей квартире взялось самодельное взрывное устройство? — спросил адвокат.

— О том, что у нас оно найдено, я слышал только от сотрудников полиции. Откуда оно взялось, я не знаю.

— А кто пользовался этой кладовкой? — решил выяснить судья Андрей Морозов.

— Для чего она была нужна, я не знаю. Скорее всего, хозяин в курсе. А кто ее использовал из жильцов, я не знаю. Сначала я там вешал куртку, потом переместил ее в шкаф. Но хочу сказать, что там совершенно точно хранились инструменты.

— Знали ли вы Акбаржона Джалилова?

— Нет, но когда мы смотрели телевизор, где показывали новости о теракте, там показали Джалилова, и Эрматов внезапно сказал, что знает его.

Напоследок Хакимов еще раз отказался признавать себя виновным.

— Я никогда такими делами не занимался. Я отец, у меня есть дети, я сам — чей-то ребенок. И в моей голове не укладывается, что такое можно совершить. У меня и в мыслях такого не было.

Илья Давлятчин