«Мы музыку не готовим, мы ее едим»

На XXIIМеждународном фестивале EARLYMUSIC впервые в России выступит французский барочный ансамбль Masques. 1 октября 2019 в 19.00 в Академической капелле шесть музыкантов исполнят программу «Истоки Баха». О немецкой и австрийской музыке добаховского времени, национализме, глобализме и собственном кредо в интервью «Росбалту» рассказал основатель ансамбля Masques, клавесинист Оливье Фортен.

— В нашем глобалистском мире у музыкантов-аутентистов есть мощное националистическое предубеждение: мол, старинную французскую музыку должны играть французы, итальянскую лучше всего понимают итальянцы, английскую — англичане и так далее. Французский ансамбль Masquesсделал себе имя — что парадоксально — работой с немецкой и австрийской музыкой от Бибера до Баха. Никогда не чувствовали на себе давление предрассудков?

-Хотя по прописке мы — ансамбль французский, но по сути — интернациональный. Этот факт избавляет нас от необходимости встраиваться в ряд французских ансамблей, специализирующихся исключительно на отечественной музыке.

Многие из нас — из Канады, страны наполовину французской, наполовину английской культуры. Софи Жент — из Австралии, то есть вроде бы англичанка — да не совсем. Туомо Суни родилась в Торонто, ее отец — японец, а мать из Исландии. Встретились мы еще в студенческие времена в Голландии — и сами понимаете, как истинные голландцы тоже не играли. В своем глобализме мы, между прочим, повторяем привычки музыкантов эпохи барокко, когда французы играли и писали музыку при английском дворе, немцы учились и работали в Италии, а итальянцы процветали вообще по всей Европе.

Есть, конечно, ансамбли, жизнь положившие на поиски чистейшего национального стиля, французского или итальянского. Но можно ли говорить о чистых образцах стиля в XVII—XVIIIвеках, когда все заимствовали друг у друга формы, инструментальные приемы и композиторские находки безо всякого стеснения и авторского права? Мы и не говорим. При этом чувствуем себя как дома в Германии и Австрии XVIIвека и в музыке Баха. Мы хорошо понимаем этот язык, нам здесь удобно и интересно.

— Что такого привлекательного вы находите в немецком барокко, в частности, добаховской поры?

— Музыку в Германии и Австрии XVIIвека писали инструменталисты-виртуозы. Малоизвестные ныне Иоганн Розенмюллер или Романус Вайхляйн — феноменальные скрипачи и педагоги, музыку создавали, разумеется, для собственного исполнения. В ней столько удивительных приключений и изобретательной гармонии, столько красок и эмоций. Нас особенно увлекает баланс между строгой музыкальной архитектурой и полной импровизационной свободой — это вам не позднее предсказуемое барокко, за исключением Баха, конечно.

— Если бы Вас просили в двух словах описать стиль ансамбля Masques, Вы нашли бы определение?

Наш девиз — встречаться не на кухне, а за обеденным столом. Мы знаем все барочные трактаты, правила интерпретации рукописей и нотных изданий в разных странах в разные эпохи, всю эту музыкальную кухню. Но мы не сумасшедшие домохозяйки, которые строго придерживаются рецептов: 2 мг соли, 2 мг сахара, 5 мг масла и прочая и прочая. Мы музыку не готовим, мы ее едим.

— Сейчас многие аутентисты публично говорят о том, что движение исторически информированного исполнительства находится в кризисе: то ли законы рынка поджимают, то ли исполнители измельчали, то ли научные и практические изыскания дошли до края и зашли в тупик. Знакома Вам эта проблематика и точка зрения?

— На первый взгляд, нет никакого кризиса. Столько вокруг фестивалей старинной музыки, конкурсов, концертов, ансамблей. Правда, законы маркетинга начали править и нашим миром. А ведь стоит только начать думать о том, как сыграть побыстрее да поэффектней, как выиграть гран-при того и сего, как продать свой товар — и ты уже на кривой дорожке.

Есть и второй взгляд, поглубже. Те, кто начинал в 1960-е — Брюгген, Арнонкур, Леонхардт и другие — сильно отличаются от нынешнего поколения «старинщиков». Для нас наши инструменты — не вторые, а первые. Я начал играть на клавесине в 7 лет. Наша гамбистка Мелисан Кориво в 5 лет взяла в руки именно виолу да гамба, не виолончель. Нам гораздо проще в старинной музыке с технической стороны. Но есть и оборотная сторона медали — мы перестаем задавать вопросы, нам словно бы и так все ясно с детства.

Для первых поколений аутентистов каждая нота, каждый штрих был под вопросом, на поиск ответов требовалось море энергии и научных исследований. Мы же многое начали принимать на веру: я, к примеру, ученик ученика Густава Леонхардта, его музыкальный внук — и как мне не придерживаться заветов учителя? В этом кроется опасность. Все-таки, прежде чем пообедать, нужно еду приготовить. И желательно сделать это самостоятельно.

Беседовала Ольга Комок