«Я не хочу быть эквилибристом, который ходит по проволоке»

Сергей Евсин — один из самых тонких и лиричных пейзажистов Северной столицы. О своей работе на юге Франции, роли музыки в своем творчестве и о взглядах на положение живописи в наши дни в рамках проекта «Новые передвижники» известный петербургский художник рассказал в интервью обозревателю ИА «Росбалт».

— Сергей, учитывая нынешнюю ситуацию в стране и в мире, логично начать беседу с того, как пандемия повлияла на Ваши планы и творчество…

— Конечно, эта ситуация повлияла на всех художников, в том числе и на меня и мои планы. Выставочные проекты, которые должны были состояться в Провансе и здесь, в Петербурге, не реализовались, и это очень печально: ведь планов было действительно много, и мы активно готовились. Конечно, я не отчаиваюсь и считаю, что главное — быть в процессе, а он, слава Богу, никогда не заканчивается, пока мы живы. И я работаю, несмотря на все происки коронавируса.

Но в любой ситуации есть и свои плюсы: те работы, которые я намеревался выставить в Марселе и других городах, будут частично представлены в арт-пространстве mArs. Вместе с супругой Светланой Андрюниной мы готовим выставку, посвященную югу Франции.

— Во многих Ваших работах присутствует тема Франции, и, говоря более конкретно, Прованса. Мы знаем, что уже много лет вы периодически работаете там. Расскажите, пожалуйста, как начался французский этап Вашей творческой жизни.

— Впервые я попал во Францию в 1995 году. Мой друг и наставник Юрий Павлович Филатов рассказал, что в Петербург приезжает известный французский меценат и коллекционер Рене Герра, который хочет посмотреть живопись наших художников. Юрий Павлович организовал встречу в моей мастерской. Конечно, для меня это было чрезвычайным событием, ведь в то время я даже не мог представить, что коллекционер с мировым именем придет ко мне в мастерскую.

Герра, человек с дореволюционной, окладистой бородой, говорил по-русски без акцента. На мой вопрос: «Рене, вы русский?» он со смехом ответил: «Нет, чистокровный француз». Уже потом я понял, что речь его была очень похожа на речь эмигрантов первой и второй волны. С молодых, еще студенческих лет он начал собирать коллекцию живописи тех художников, что по тем или иным обстоятельствам вынуждены были покинуть нашу страну.

Когда Рене Герра посмотрел мои работы, он сказал, что мне непременно нужно отправиться в Прованс и там поработать, ведь моя палитра оказалась близка к палитре французских живописцев. Это действительно была моя мечта — творить на юге Франции, где создавали свои шедевры мои любимые художники — фовисты. И вот я получил это приглашение! Летом 1995 года я поехал в гости к Рене Герра и оказался в его франко-русском доме в маленьком городке Бер-Лез-Альп. Мои работы тронули французскую публику: люди стали приходить, знакомиться, приглашать в гости, покупать картины.

— Во время пребывания и работы во Франции вы организуете выставки. Как обычно происходит этот процесс?

— Раньше я организовывал все в одиночку: меня приглашали в различные галереи, в основном в Марселе. Там я делал персональные выставки, участвовал и в групповых. Но в 2014 году мне пришла в голову идея организовать свой собственный проект — «Прованс глазами петербургских художников».

Я знал, что в нашем городе есть очень много талантливых мастеров, которые любят и умеют писать с натуры, тем более вряд ли можно найти лучшее место для работы на пленэре, чем юг Франции. Тогда я подумал: «Почему нет? Почему только я?» Пусть это будут выставки, на которые будут приглашены разные художники. При содействии генерального консульства в Марселе мы стали претворять этот проект в жизнь. В Петербурге нам также помогают комитеты по внешним связям и культуре.

Проект «Прованс глазами петербургских художников» существует и сейчас. И думаю, он будет существовать и дальше — практически каждый год мы устраиваем выставки во Франции. Важно отметить, что мы решили показывать на этих выставках не только работы,которые мы создаем в Провансе, но и привозить картины из Петербурга. Французам интересно увидеть наш город глазами наших же художников, поэтому в данном случае мы…

— Наводите культурные мосты?

— Да, именно. Кстати, одна из выставок так и называлась — «Мосты». Конечно, все это занимает много времени требует много усилий, но результат есть. Нас уже знают, ждут, приглашают, и я думаю, очень важно то, что наших художников, нашу петербургскую культуру в лице этих художников, узнают. Мастеров мы берем разных, сейчас есть планы поработать с совсем молодыми авторами. Посмотрим какова будет обстановка в следующем году и, надеюсь, сможем эти планы воплотить.

— Отличается ли, на ваш взгляд, — и если да, то как — восприятие искусства у французского и российского зрителя?

— Да, конечно, отличается. Если говорить о французах, особенно о тех, кто живет на юге, то они более эмоциональны и, соответственно, и реакция на живопись у них более непосредственная, более живая, я бы сказал эмоционально окрашенная, иногда даже с неким преувеличением.

Живопись воздействует на них очень сильно. Практически в каждом доме, где я бывал, даже в домах семей с небольшим достатком, висят картины. Не репродукции, как это зачастую бывает, а именно картины. И они охотно эти картины показывают, рассказывают о них. Да и в целом французы тяготеют к живой, не то, чтобы более современной, а скорее к эмоционально-человеческой живописи. В этом плане они большие эстеты, они очень тонко чувствуют цвет, подачу, да и искусство в целом.

Восприятие же искусства российским зрителем может быть менее эмоциональным, но зато более глубоким. Здесь у нас, в Петербурге, невероятно много любителей и знатоков искусства. Поэтому различия проявляются скорее на уровне реакции, ведь живопись — это универсальный язык, и я думаю, что глубинным образом она воздействует вне зависимости от национальности.

Как и музыку, живопись можно называть по-разному — разговором с Богом, молитвой… Но факт в том, что она является одним из фундаментальных начал общения человека с внешним миром и показателем того, что человечество еще живо духовно.

— Вы назвали музыку наряду с живописью одним из основных средств взаимодействия человека с внешним миром. Многие критики говорят о музыкальной составляющей Вашей живописи. Какое место в действительности занимает музыка в Вашем творчестве?

— Музыка для меня как пища и наравне с живописью имеет огромное значение. Я очень люблю джаз и вижу прямую перекличку между тем направлением живописи, которым я занимаюсь, и джазовой музыкой. Джаз, особенно его современные течения, подпитывает меня, он очень близок мне и служит источником вдохновения.

Сложно найти прямые аналогии, ведь дело здесь в понимании внутренних законов, которые по сути своей универсальны, различен лишь язык выражения: в живописи — краска, а в музыке — звуки, которые живут здесь и сейчас. Если воспринимать это так, то моя живопись становится схожа с джазовой импровизацией. Еще раз повторю: музыка играет для меня огромную роль. Более того, у меня даже есть идея сделать выставку, посвященную джазу и тому, как он повлиял и продолжает влиять на меня.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о новой джазовой серии, над которой вы сейчас работаете.

— Сейчас я серьезно обдумываю проект. Я хотел бы сделать ряд холстов, посвященных моим любимым джазовым музыкантам. Таким образом, это будут работы, не связанные с пейзажем, который для меня более близок. Речь об абстрактных композициях, с помощью которых я попробую выразить ощущения, связанные именно с джазом. В наши дни я вижу очень серьезное развитие в музыке, может быть даже более сильное и интересное, чем в живописи. В современном джазе можно обнаружить очень много находок. Джазовая музыка сливается с другими направлениями и это неисчерпаемый источник вдохновения для меня. В нынешней живописи я, к сожалению, вижу такого гораздо меньше.

— Каково на Ваш взгляд состояние живописи в наши дни? И как вы видите свое место в современном российском искусстве?

— Я работаю, развиваюсь, стараюсь двигаться в том направлении, которое подсказывает мне мое внутреннее состояние. В последние годы мы наблюдали всплеск актуального искусства, и искусство это, на мой взгляд, имеет место быть.

Но сейчас идет возвращение к живописи. И это нормально, ведь актуальное искусство не дает достаточно духовной пищи, оно апеллирует к совсем другим вещам. Тонкое духовное наслаждение, которое дает нам живопись — потребность, и надеюсь, для большинства людей. Сейчас я вижу множество интересных художников, в том числе тех, кто работает в близком ко мне ключе. Конечно, много и коммерческих работ, направленных на интерьерную составляющую, но такова ступень развития нашего общества и это неизбежно.

— Какую позицию вы занимаете по отношению к коммерческому искусству?

— С одной стороны, художники зависимы от людей, которые покупают живопись. Но каждый решает сам, до какой степени он может быть или не быть самим собой. Я в этом плане занимаю твердую позицию, для меня важнее идти своим путем, нежели подстраиваться под чьи-то вкусы.

Я не хочу быть эквилибристом, который ходит по проволоке. Проблема эта всегда была и всегда будет. Художник не всегда получает то, что заслуживает, но, с другой стороны, он может творить, а это уже дорогого стоит.

Беседовал Юрий Екимов

«Росбалт» представляет проект «Новые передвижники», знакомящий петербуржцев с ключевыми событиями и именами в художественной жизни культурной столицы.