«Медицина в моей жизни — дело чисто для ума, а пение — еще и для души»

Национальная оперная премия «Онегин» нацелена на объединение российского оперного сообщества. 9 ноября в Филармонии имени Шостаковича состоялся гала-концерт «Мировые звезды российской оперы», а 13 ноября в Михайловском театре будут объявлены победители. В рамках мероприятия открыта единая площадка для общения профессионалов — певцов, критиков, дирижеров, режиссеров, директоров и продюсеров.

Оперный певец Дмитрий Каляка, солист Санкт-Петербургского государственного музыкального театра «Зазеркалье», рассказал обозревателю «Росбалта» о надеждах и тревогах вокруг предстоящей премии, своем необычном пути к академическому вокалу и мечтах о будущем.

— Дмитрий, вы не только певец, но и дипломированный врач. Как вы однажды решились столь кардинально сменить сферу деятельности?

— Я поздно начал интересоваться академическим вокалом, когда уже стал практикующим врачом, за плечами были институт, ординатура. Но голос, если он есть, не дает покоя, и мне всегда хотелось петь, притом что у меня совсем не музыкальная семья.

Нравилось петь народные песни, неаполитанские мотивы, репертуар Магомаева, поначалу дома, для родных и близких. Показаться профессионалам я долго не решался, боялся оценок, — ведь часто бывает, что ты думаешь, будто у тебя есть талант, а знающие люди быстро спустят тебя с небес на землю.

Преодолеть страх мне помог отец, военный человек, решительный. Именно он убедил меня пойти на прослушивание в нашу Консерваторию. Там мне сказали, что у меня есть талант, но нужно много заниматься, и возникли другие проблемы: человек вроде уже состоялся в хорошей интересной профессии, а тут предстоит все бросить и поступать снова в другой вуз. Я стал заниматься частным образом, у меня было несколько педагогов, и успех пришел не сразу. Поначалу я все-таки воспринимал это как хобби. Но потом возникли проблемы на основной работе, я решил сменить деятельность и посвятить появившееся свободное время занятию вокалом.

— Как же состоялся ваш дебют на оперной сцене?

— По совету одного из моих педагогов я поехал на фестиваль в Германию, на прослушивание, прошел отбор и пробыл там два месяца — общался с певцами, дирижерами, театральными режиссерами. Это стало огромным импульсом к тому, чтобы испытать себя в новом качестве. По возвращении домой я узнал что в театре «Зазеркалье» Александр Васильевич Петров репетирует оперу «Кармен», что там не хватает теноров, и так я рискнул попытать счастья.

Из-за отсутствия опыта с первого прослушивания меня не взяли. Но затем все же решили утвердить на партию Хозе. Так все и началось: я почувствовал в себе силу, некую творческую наглость, и пел уже все, что написано для моего типа голоса в репертуаре нашего театра: «Иоланта», «Сказки Гофмана» и многие другие партии, которые в конце концов привели к «Отелло», этапной серьезной работе, которая потребовала много времени, нервов и сомнений.

— Можете ли вы выделить свои любимые партии?

— Во-первых, безусловно партия Отелло — это можно сравнить с постановкой рекорда для спортсмена. Она соответствует моему голосу и темпераменту: итальянская страсть, характер, который мне близок. В таком же ключе была и партия Хозе в «Кармен».

Мне вообще по душе страдающие эмоциональные персонажи, над ними интересно работать вокально и сценически, и хотя я дорожу всеми своими партиями, эти две остаются для меня на особом месте.

— Скучаете ли вы по медицинской практике?

— По большому счету, нет, потому что я всегда понимал, что смогу вернуться к ней, у меня не было ощущения, что я ухожу навсегда. Если я о чем-то и жалел, то не о расставании с медициной, а просто из-за тревоги о том, что оставляю привычное дело, которое меня кормит. Но когда у меня появились успехи на творческом поприще, это сняло все вопросы и устранило все сомнения.

— А интересны ли вам новости из мира медицины, ее развитие, особенно в нынешние непростые времена?

— Конечно, интересно, я поддерживаю отношения с друзьями, однокашниками, мне это помогает в повседневности — знания, которыми я вооружен, могут понадобиться и мне, и близким, и коллегам в театре, особенно в нашей современной реальности с ковидом. То и дело приходится погружаться в медицинские вопросы, чтобы узнать что-то важное, развеять страхи, так что эта отрасль никуда из моей жизни не делать. Но медицина в моей жизни — дело чисто для ума, а пение — еще и для души.

— Чего вы ждете от предстоящей премии «Онегин» и в чем, на ваш взгляд, ее специфика?

— Мне импонирует то, что премия «Онегин» создана именно для популяризации оперных певцов, ведь они в первую очередь формируют оперу. Когда твою работу сравнивают с работами коллег, это очень важно для творческого роста, самооценки. Я как человек для которого опера является страстью и жизнью надеюсь, что премия будет развиваться и выйдет на общеевропейский уровень, чтобы не было ощущения, что певец как личность уходит на второй план по сравнению, например, с режиссером.

— Пандемия серьезно навредила международным культурным связям. Как это отразилось на предстоящем мероприятии?

— Мне кажется, что некоторая изолированность сейчас даже поможет показать тех людей, которые непосредственно связаны с Россией и в другое время у них было бы меньше возможности показать себя по сравнению с зарубежными артистами. Не всегда иностранные звезды демонстрируют тот уровень, которым будет восхищаться не только непосвященный зритель, но и профессионал. Конечно, плохо, когда перекрыты границы, но даже в этом можно найти свои плюсы.

— Что вы можете рассказать о своей карьере в Театре «Зазеркалье»?

— Все эти годы я не устаю признаваться в любви своему театру, который сделал из меня артиста и певца. Здесь не боятся экспериментировать и рисковать, и мой приход был тому ярким примером. Далеко не каждый руководитель доверился бы неопытному артисту, видя пробелы в музыкальной грамотности и сценическом опыте. Коллеги мне помогали, давали советы, заставляли работать над собой, и таким образом я прошел экстерном те этапы, которые другие певцы проходят в консерватории.

В истории нашего театра были примеры, когда приходили молодые люди, поначалу не подающие надежд, и здесь они получали колоссальный опыт и толчок в развитии карьеры. Так получилось у Евгения Акимова, Татьяны Сержан. И они до сих пор помнят о «Зазеркалье» и время от времени выступают на его сцене. Нынешняя ситуация с ковидом очень нервирует, тем более что профессия певца и так связана с большими психоэмоциональными затратами. Но мы в нужный момент сплотились, взяли себя в руки и смогли подготовить долгожданную премьеру «Отелло».

— Поделитесь ли вы с читателями «Росбалта» своими творческими мечтами?

— Оперному певцу всегда есть к чему стремиться, хоть и считается, что партия Отелло — предел мечтаний для тенора. Лично у меня самая любимая русская опера — это «Пиковая дама», и на данный момент я больше всего мечтаю исполнить партию Германа, прикоснуться к этой уникальной музыке и личности персонажа.

Беседовала Людмила Семенова