Елизавета Александрова-Зорина. Всем плевать

На станции Комсомольская на платформу вышел мужчина. Лет пятидесяти пяти, грязный, нетрезвый, с кучей пакетов, в которых бродяги носят свои пожитки. Подошел к краю, посмотрел в черноту туннеля, нагнулся вперед, закачавшись.

Те, кто стояли рядом, отвернулись и отошли подальше (чтобы кровью не забрызгало?), те, кто были подальше, с любопытством уставились на него. «Сейчас сиганет», – выдохнул кто-то. Женщина рядом перекрестилась.

Никто и шага не сделал в сторону мужчины, никто даже не окликнул. Я подошла, взяла за плечо: мужик, отойди от края. Оттолкнула его. Остальные, поняв, что шоу отменяется, тут же потеряли интерес и отвернулись.

Когда появился поезд, мужчина подался вперед, и я придержала его за шиворот и втолкнула потом в вагон. Какое-то время он стоял в стороне, смотрел на меня, потом подошел, нагнулся к уху, выдохнув: спасибо.

Через остановку снова подошел, стал рассказывать о своей жизни, сбивчиво, взахлеб, оправдываясь: сиротский дом, потом тюрьма, женитьба, дети, безработица, опять тюрьма, безработица, Москва… «Москва пострашнее тюрьмы будет?» – спросила я его. «Пострашнее, пострашнее», – закивал он. Потом опустился на корточки и спрятал лицо в ладонях.

Раньше, читая новости о самоубийцах в метро, не понимала, как это все происходит. Все-таки на станциях всегда столько людей – почему никогда не удается удержать человека от прыжка. И вот представился случай узнать, почему. Всем плевать.

Елизавета Александрова-Зорина, журналист