Posted 18 сентября 2017,, 12:57
Published 18 сентября 2017,, 12:57
Modified 31 января, 16:50
Updated 31 января, 16:50
Когда принимали закон о защите прав верующих, то закладывали фундамент для нынешней ситуации с «христианскими боевиками» и «исламскими защитниками единоверцев по всему миру». Это называется — нормализация политической религии, превращение аргумента к «святыне» в центральный аргумент политической жизни, против которого ни у кого нет и не может быть возражений (иначе еретики, враги, уничтожить).
Вообще, здесь одна из ключевых проблем российских начальников: у них не принято считать хотя бы на несколько ходов вперед. Pussy Riot очень не понравились, надо было быстро отомстить. Как это будет выглядеть в динамике на несколько лет вперед, никто, разумеется, не подумал.
За пять лет сумасшедшие надышались отравленными парами, исходившими от государства, и чрезвычайно воодушевились. Теперь у нас всероссийской конкурс, кто больше любит бога. Раньше наивные ребята вроде министра Мединского считали, что у них в этом есть какие-то шансы. Теперь они аутсайдеры со своим официальным искусством и пропагандистскими книжонками, а вперед вырываются те, кто любит бога с арматурой.
И это все при том, что наступление политической религии довольно объективный процесс сейчас — на фоне кризиса массовой идентичности, миграции и роста неравенства, люди ищут для себя какую-то ясную идеологию, картину мира. Наше начальство, вместо того, чтобы учитывать этот фактор и аккуратно его придерживать в многоконфессиональной стране, подлили в постсекулярные костры освященной нефти.
Это как если бы, скажем, французские власти приняли закон, по которому каждый атеист мог бы привлечь к суду любого верующего и наоборот — во имя своего видения лучшего общества. Работа правосудия была бы довольно быстро парализована. У нас сейчас именно это и происходит, к слову. И «славянские язычники» пишут доносы на других язычников за то, что те Христа не уважают.
Кирилл Мартынов, журналист