Дмитрий Ольшанский. Забор и бетон

Русскому сознанию — если люди владеют квартирами и домами — почему-то чужда идея воздуха.

Идея светлого и пустого пространства — как внутри, так и вовне.

Большинство наших квартир — даже сейчас, даже в центре большого города, даже не слишком дешевых, — это накопители бесконечных шкафов, гарнитуров, ковров, огромных безумных кресел и диванов ядовитых цветов, ненужных роялей, пейзажей в тяжелых рамах и тому подобной человеконенавистнической красоты.

Зачем они — хозяева красоты — все это покупают, зачем набивают свои пятьдесят или семьдесят метров как багажное отделение последнего самолета для беженцев?

Почему им не нравится, когда вокруг них есть свободное место?

Та же печаль и с домами.

Большинство наших домов — в том числе тех, на которые явно потрачены крупные суммы — это тюремные замки на забетонированных крошечных участках.

Вместо того, чтобы купить себе прежде всего земли побольше — чтобы простор, чтобы сад, — а на ней построить легкий деревянный дом с большими окнами, — несчастный буржуй громоздит себе каменный 700-метровый особняк на шести сотках, и окошки у него маленькие, как бойницы, и потолки низкие, и стены глухие, и дворик прогулочный без единой травинки.

Откуда идет эта грустная потребность в том, чтобы максимально закрыть, запереть, забаррикадировать себя стенами и шкафами, креслами, роялями и бетонными дотами с пулеметными гнездами — и жить так, словно бы ты уютно обустроился в окопах Первой Мировой?

Это советское или крестьянское?

Это идеологическое или климатическое?

Это проходящее, временное, — или останется насовсем?

Но каждый раз, когда ты видишь что-то другое — полупустые комнаты с белыми стенами, солнечные окна, участки, где дом теряется на фоне сада, — ты переживаешь какой-то антипатриотический, неприличный восторг: интеллигенция! иностранцы! масоны! хипстеры! предатели! ну наконец-то!

А потом опять шкаф и ковер.

А потом опять забор и бетон.

Милая родина.

Трудно любить тебя такой.

Дмитрий Ольшанский, журналист