Михаил Виноградов. Тактика милитаризации

Если обособиться от ожидаемого резонанса вокруг ракетоцентричности послания (троллинг критиков, страх испуганных и глупо-восторженные улыбки и смешки хорошо одетых людей в зале ожидаемы в равной степени), я бы вот на что обратил внимание.

Тактика милитаризации повестки дня имеет свою логику. Однако здесь пока не хватает одного существенного звена — внятной консенсусной цели.

У советской внешнеполитической риторики такая цель была и звучала симпатично — защита мира. Высшая ценность мира как «общечеловеческого» идеала. Периодические мирные (в том числе) антиядерные инициативы для создания повестки дня и троллинга несогласных. Мироцентричная, а не победоцентричная интерпретация советской миссии во Второй мировой войне. По мере распада энергии комммунистического мифа миротворческий миф идеологически какое-то время консолидировал и советское общество, и советских союзников.

Сейчас ценность «защиты дела мира» присутствует в риторике, но нельзя сказать, что находится в ее центре и звучит очень страстно. «Леопольдовщина» брезгливо воспринимается и частью элиты, и частью общества.

Альтернативные варианты целеполагания в военно-внешнеполитической повестке тоже имеются, но им часто не хватает содержания и/или эмоции.

В числе таких вариантов были заявлены:

1. США — враг. Строго говоря, «это уже было у Симпсонов» — в советской повестке первой половины 80-х этого было предостаточно, но все же в качестве вспомогательного звена к политике защиты мира. Отношения двух стран устроены циклично — а их народы не однажды в истории обнаруживали, что их ничего особо не разъединяет.

2. Противодействие ПРО. Но у Москвы и Вашингтона разные интерпретации эффективности ПРО в отношении российской и китайской ядерной угрозы. Поэтому при сколь-либо содержательной дискуссии все же тезис выглядит не так ударно, как в студии «Рен ТВ» или телеканала «Звезда».

3. Борьба за многополярный мир. Нудная невнятная примаковщина, которая мало цепляет даже произносящих это.

4. Противодействие международному терроризму и стоящему за ним Вашингтону. Перезапуск отработанной в нулевые темы возможен, но тоже не универсальная отмычка. Оппоненты всегда могут возразить, что чем больше появляется «Сарматов» и «Гиви» — тем труднее предотвратить их попадение в руки отморозков.

5. Противодействие тому, что «наш голос не слышен». Внешне все складно, но голос — это все же инструмент, который должен произносить какую-то цель или даже идеал, способный мобилизовать народы Сибири, Кубани, Африки и Австралии.

Не хотелось бы возвращаться к унылой жвачке об «образе будущего», но без какого-нибудь изящного «хэппи энда» в представлениях о прекрасном российских первых лиц эффективность милитаризации повестки рискует оказаться ограниченной и на международной арене, и внутри страны. «Мир во всем мире» уже не носят, а публикации «Лайфа» с разоблачением стереотипов о тотальном уничтожении человечества и планеты после ядерной войны звучат все еще экстремально, даже если перевести их на язык мультипликации.

Михаил Виноградов, политолог