Posted 26 марта 2018,, 11:32
Published 26 марта 2018,, 11:32
Modified 30 марта, 20:20
Updated 30 марта, 20:20
Я почти не мог спать ночью, думая о Кемерово. Как дети умирали в закрытом кинозале, задыхались там, прощались с родными по интернету. Как, как можно было закрыть эти двери? Как теперь я сам смогу повести в кино детей?
53 человека — и поиски не закончены. Какими словами тут можно поддержать близких погибших, как бесполезны все соболезнования.
Мы соболезнуем год от года. То же самое было в «Хромой лошади» — и ничего не изменилось. Только усилился цинизм.
Что показывал телевизор, пока вся страна следила за хроникой трагедии? — Славил Путина. Чем даже сейчас занимаются госагентства? — Цитируют Захарову с какой-то очередной местью Англии.
Люди ли вы? Я даже могу понять, когда вы воруете, — но когда вы просто не можете посочувствовать? Просто заткнуться хотя бы ради траура.
А Тулеев, родственница которого сама погибла на пожаре, не приехал туда, чтобы не мешать пожарным своим кортежем. Кортежем! Господи, как?
И в который раз сейчас нашли стрелочников: каких-то номинальных директоров. А МЧС, которое вместо пожарной безопасности занято взятками, как всегда, ни при чем. И связи никто не увидит.
«Не время говорить о причинах трагедии?» — Время. Ужас и скорбь от нее должны наконец-то стать поводом для изменений, чтобы нас в следующий раз не заперли в горящем кинотеатре. Но ведь запрут. Близким выплатят по миллиону и продолжат свою вакханалию по телевизору.
Как же это невыносимо — так жить. Думать о погибших и понимать, что уже поздно.
Дмитрий Гудков, политик