Михаил Эпштейн. Жизнь бежит за литературой

Кокорин, Мамаев… Все по Гоголю. Сейчас пресса пестрит фамилиями Кокорина и Мамаева, но, кажется, никто не заметил, что они не только воспроизводят гоголевский архетип бузотера — Ноздрева, но и носят типично гоголевские фамилии с удвоением слогов.

Гоголь и сам носил такую фамилию и любил с ней поиграть. Самыe яркие примеры — Чичиков и удвоение, точнее, учетверение слога в имени Акакий Акакиевич. Это своего рода рода ономастическое заикание (ономастика — наука об именах собственных). Персонаж как бы двоится, потому что ему нечего сказать или о нем нечего сказать, он повторяет самого себя, в его имени механически умножаются звуки.

Такую же функцию исполняют у Гоголя рифмы внутри фамилий или между фамилиями: судья Ляпкин-Тяпкин в «Ревизоре»; неразлучная пара Бобчинский и Добчинский; столь же неразлучные, а потом смертельно поссорившиеся Иван Иванович и Иван Никифорович; некто Пупопуз в той же повести…

Мало того, что Кокорин и Мамаев неразлучны, все время попадают в одни и те же скандалы, вместе учиняют дебоши, их фамилии еще и пронизаны внутренней рифмой.

Такое удвоение у Гоголя, конечно, прием пародии; эти персонажи пародируют друг друга и самих себя.

Совсем недавно на публику вышла пародийная пара Боширов и Петров, которые к тому же оказались двойниками Чепиги и Мишкина; а тут история еще откровеннее вторит Гоголю, выводя на сцену Кокорина и Мамаева. Жизнь покорно бежит за литературой.

Михаил Эпштейн, философ, литературовед