Алексей Чадаев. «Регион» как маркер бюрократического новояза

Задумался над словом «регион». Почему именно оно стало основным маркером бюрократического новояза, вытеснив и области, и губернии, и субъекты федерации? Почему этот латинизм так прижился? Губернаторы остались, а губернии не выжили. Иногда еще используют «субъекты», но это выглядит как самоирония — они, конечно, объекты в нынешней логике. А вот другой латинизм — «провинция» — остался только в пространстве культуры, и там тоже тихо умирает, потому что нагружен как бы вторичностью, «провинциальностью» и т. д. Нормальное греко-персидское слово «сатрапия», но уж больно идейно нагруженное в русском языке, тоже не пойдет.

Еще есть старинное слово «селитьба», но как-то странно тоже.

Обобщенное название руководителей регионов, если не губернаторы — то «главы». «Главствия»? Главенствия?

Еще в языке эта антитеза «федеральный-региональный». И параллельно с ней антитеза «Москва-регионы», хотя, строго говоря, Москва как таковая тоже регион.

И совсем уж тошнотворные словосочетания вроде «региональные элиты» или «развитие регионов». Аж зубы сводит.

Вот «край», например, эмоционально очень норм, но когда он Краснодарский или Ставропольский, или Хабаровский. А вот, к примеру, Пермский — странновато, там же тоже везде Россия вокруг, в каком смысле «край»?

Мой личный фаворит в качестве возможных замен этому канцелярскому «региону» — земля. Тверская, Рязанская, Уральская, Томская, или даже Якутская или Дагестанская. Тут тебе и «субъектность», и «особость», и самоуважение. А «Совет федерации Федерального собрания Российской Федерации», конечно, должен называться ни в коем случае не так, а просто собранием или советом земель. Намного понятнее, без трех «федераций» и ничуть не менее уважительно, даже более.

Алексей Чадаев, политолог