Алексей Чадаев. О реальной большой биоугрозе никто толком не думал

Несколько разрозненных соображений по ситуации.

1. Политическое. Странным образом начавшийся процесс переписывания Конституции отчасти помог начальникам с мобилизационным сценарием — по большому счету, из строго правовой реальности мы ушли еще в январе, так что никаким таким уж потрясением основ сегодняшний карантин ни для кого особо не стал, хотя правовую базу под него и подверстывают задним числом. Госмашина, обычно тяжелая и медленная, довольно шустро по ее меркам развернулась в мобилизацию, а общество, хоть и ворчит помаленьку, ничего сверхъестественного в происходящем не видит — все решают свои бытовые вопросы, а что у начальников под подушками когти, никто и не сомневался никогда. Но, что также стало ясно — никакого сценария и плана у начальников на такую ситуацию не было; танцуют от печки до обеда, импровизируя «с колес». Мобилизационный инстинкт остался — мобилизационные технологии деградировали полностью. Их сейчас приходится буквально переизобретать заново и на ходу, со всеми издержками такого «хозспособа».

2. Урбанистическое. Оказалось внезапно, что лучше иметь машину, чем ездить на общественном транспорте, а магазины шаговой доступности — лучше, чем большие гипермаркеты. Целый ряд многолетних трендов модной урбанины оказались поставлены под вопрос вскрывшимися уязвимостями при карантине. В том числе главный мегатренд — концентрация населения в сверхбольших человейниках. И наоборот, выиграли те, кто сохранил «советскую мечту»: машина-дача-погреб с продуктами.

3. Экономическое. Почему бизнес, в первую очередь потребительский, оказался в таком хреновом положении — буквально месяц простоя это уже катастрофа? По той простой причине, что у него нет резервов и страховочных вариантов. А это, в свою очередь, происходит потому, что всю прибыль, даже если она вдруг появляется, он реинвестирует в развитие, и это единственный вообще источник инвестиционных ресурсов, поскольку кредит так и остался практически недоступен из-за отсутствия залоговой массы и из-за того, что так и не стали массовыми беззалоговые схемы кредитования — пресловутое «проектное финансирование» так и осталось на уровне экзотики для сверхкрупных, сомасштабных государству игроков. «Сильный, но легкий» — то есть некапитализированный. Потоки да, капиталы нет. Иссякли потоки — можно идти вешаться.

Все это отдельные кусочки паззла, и кроме этих много и других, но они пока у меня, по крайней мере, не складываются в цельную картину. Одно ясно — несмотря на то, что тему биоугрозы двигали упорно все первые два десятилетия ХХI века, от пробирок Пауэлла в 2003-м до Эболы и от Солсбери до Греты Тунберг, о реальной большой биоугрозе никто толком не думал, ни в одном из значимых измерений. Ковид опрозрачил наши слабости, беспечность и раздолбайство. В общем, как и любая серьезная война всегда это делает.

Алексей Чадаев, политолог