Евгений Левкович. Открытия, сделанные во время эпидемии

В связи с условным выходом на свободу — коротко об открытиях, сделанных мной за время двухмесячного пребывания в условной тюрьме.

Даже такое простое блюдо, как пельмени со сметаной, очень легко испортить.

Советские кинокомедии можно смотреть ровно столько раз, сколько их показывают — даже если это количество определяется понятием «нон-стоп».

Будильник, который ставишь на десять и который можно моментально выключить, раздражает, но дрозды, которые свили гнездо под окном спальни, будят тебя в шесть утра и их не выключишь — поднимают настроение.

Я начал завидовать людям, у которых плохие, или просто никакие, отношения с родителями. Тем, кого в раннем возрасте бросила мать, уехав с любовником за границу, или тем, кто никогда не видел отца, поскольку он исчез сразу после зачатия. Травмы, остающиеся на всю жизнь и напрямую влияющие на нее, но их не сравнить с мыслью о потере родных, которые тебя любят и которых любишь ты. Я не умею наслаждаться жизнью потому, что у меня было абсолютно счастливое детство, я все сравниваю с ним, и это сравнение всегда не в пользу настоящего.

Многие знакомые либеральных взглядов (кажется, это так называется) оказались отъявленными шовинистами и расистами.
Нескошенная трава в парках и скверах лучше скошенной.

Пластинка, которая в течение пятнадцати лет зрела в моей голове, наконец полностью сформирована. До карантина я успел закупиться всем необходимым и лучшим, что есть на рынке звукозаписи: от компьютера и микрофонов — до гитар и струн. Подписан контракт с известнейшим американским продюсером, основателем лейбла What The Fuck Records Бобом Ритейлером. Но запись оказалась настолько мучительным и выматывающим процессом, что чаще все равно смотришь советские кинокомедии.

После заявления Памфиловой (в ближайший месяц — второго лица государства) о том, что во время голосования «маски нужно будет приспустить», а паспорт нужно будет показать с расстояния двух метров — и наблюдатели его увидят, каким-либо образом оппонировать нынешней власти стало совсем невозможным. Это также нелепо, как выйти во двор и вступить в дискуссию с голубями, или встать с одиночным пикетом в ванной.

Когда я надолго остаюсь один — я убираюсь и мою посуду.

Евгений Левкович, журналист