Екатерина Шульман. Счастливый чиновник не пишет программных статей

Счастливая женщина, писал Бальзак (не совсем справедливо) не ведет светского образа жизни.

Счастливый чиновник не пишет программных статей в общедоступной прессе. У них берут интервью — по итогам знакового совещания, в преддверии или после важного политического решения или электорального события. Интервью, не мне вам объяснять, всегда дается из позиции сверху: как бы ни был боевит или прямо враждебен журналист, это он к вам пришел, а не вы к нему, это ему от вас что-то надо, а вам от него — ничего. Автор же текста, тем более презентующего некую точку зрения или план действий, сам ищет внимания читателя, а не его нарезанную ленточками мудрость передают читателю журналисты, зная, что читатель ее жаждет. Колонки, эссе и прочие рассуждения в прозе — дело комментирующего класса, их пишут эксперты, а не акторы, наблюдатели, а не деятели, ученые, а не предмет их изучения.

Автор продленного публичного высказывания что-то хочет от аудитории, чего-то ей внушить, доказать, изменить ее мнение на более для себя выгодное. Это — иерархически рискованная позиция, в нее безопасно ставит себя только тот, кто защищен доспехом общепризнанного (это важно) экспертного знания. Иначе, воля ваша, над вами потешаться станут, как писал другой русский автор.

Да, существует традиция установочной статьи в главной государственной газете. Но ей следовали партийные (не советские) начальники, которые, чего никто уже сейчас не помнит, были не вполне чиновниками в нынешнем понимании, но жрецами и толкователями государственной религии: единственно верной марксистско-ленинской теории, объяснявшей все. С ней в соответствие должна была быть приведена реальность, из ее догматов должны были произрастать и административные решения.

В нашей же аппаратной традиции к жанру газетного высказывания обычно прибегают госслужащие, желающие напомнить о себе охладевшему или забывчивому начальству. Это относится и к разговорившемуся секретарю Совбеза, и к его внезапно англоязычному начальнику. Таков был Чекистский Крюк-Черкесов, реформатор-инициативник Бастрыкин (помните статью в «Коммерсанте», так всех в свое время напугавшую?), защитник Конституции Зорькин (статья в «РГ» о том, что Конституцию менять не надо, и так хороша — а пришлось ведь).

Силовики вообще любят философствовать: меж тем это самая невежественная, темная и суеверная социальная группа, какую можно встретить на любой ступени общественной лестницы. Носители этого специфического склада ума мало того, что чудовищно необразованны и верят всей душой в любую чушь, пробежавшую перед их мутным мысленным взором, от чтения мыслей на расстоянии до НЛП и существования на Заокраинном Западе «родителя 1» и «родителя 2», они принципиально необучаемы, потому что не верят в научное познание, открытые факты и силу разума, а верят в тайные схемы, пропаганду и подпольные правительства.

Екатерина Шульман, политолог