Владислав Иноземцев. Как победить «партию власти»

В последние несколько дней многие мои друзья и коллеги обсуждают прошедшие в конце прошлой недели региональные выборы — и мнения тут радикально расходятся: от выражения огромных надежд в отношении «умного голосования» до его жесткой и непримиримой критики. Я рискну высказать «среднюю» — а оттого заведомо непопулярную — точку зрения.

Выборы, на мой взгляд, показали продолжающуюся борьбу привычных для нынешней России политических сил — «Единой России», КПРФ, ЛДПР, «Справедливой России» — и новых санкционированных Кремлем партий. При этом довольно ясно было заметно, что ни КПРФ, ни ЛДПР не использовали к своей выгоде ни проблемы, связанные с экономическим кризисом, ни даже ситуацию, сложившуюся в Хабаровске после ареста Сергея Фургала. Новые партии по понятным причинам также не позволяли себе резкой критики власти.

Все это в совокупности стало причиной того, что «Единая Россия» во многих регионах (за исключением крупных городов, где протестные настроения традиционно сильны) даже улучшила свои результаты. Конечно, имели место и фальсификации, и приписки, но эти методы применялись в первую очередь в ходе голосований на губернаторских выборах, где власть не могла позволить себе повторения результатов 2018 года. В местных кампаниях деньги «партии власти» и все еще сохраняющаяся привычка голосовать за давно известные лица в большей мере обусловили результаты выборов, чем фальсификации и вбросы.

Что касается «умного голосования», я бы сказал, что эта тактика показала относительную электоральную эффективность, но «в рамках дозволенного». Действительно, целый ряд оппозиционных активистов были избраны в местные органы власти именно благодаря данному механизму: люди отдавали свои голоса тем, кто выглядел самым непримиримым противником «Единой России». Однако стоит заметить, что нигде в этот раз не был повторен успех московской муниципальной кампании 2017 года, когда оппоненты «партии власти» получали тотальное большинство в 6 муниципальных советах и создали фракции еще в 27-ми при явном провале «системной оппозиции». Я думаю, что на это есть две причины.

С одной стороны, в Москве в 2017 году силами Дмитрия Гудкова была создана демократическая коалиция вокруг партии «Яблоко». К партии можно относиться по-разному, но общая идеология созданной группы была вполне понятной. В этом году под флагом борьбы с бюрократией объединились слишком разные люди, а к голосованию «за кого угодно, только не за нынешних» многие избиратели оказались не готовы. Партийный фактор рано списывать со счета, а у оппозиции его на сегодня нет.

С другой стороны, нельзя не видеть, что власть, разумеется, и не собирается допускать своих оппонентов к значимым кампаниям — губернаторским и мэрским, а появление их среди муниципиальных депутатов сейчас уже перестало восприниматься как катастрофа. Поэтому «умное голосование» имеет ограниченные возможности как инструмент радикальных реформ: в России пока нет примеров того, как оппозиционеры вырастают из муниципальных депутатов в федеральные политики — скорее в изобилии присутствуют обратные случаи.

Конечно, я понимаю, какие чувства вызывают у либеральных политиков случаи избрания тех, кого они считают экстремистами — даже если таковые препятствуют успехам единороссов. Однако мне все же кажется, что главной проблемой остается отсутствие у оппозиции единой либеральной партии, в которой могли бы объединиться все ее знаковые фигуры. Именно партийная пустота на либеральном фланге и порождает «умное голосование», которое в данных условиях может приносить лишь весьма ограниченные результаты.

Владислав Иноземцев, экономист