Александр Баунов. После трусов

Пока главный аргумент против записи разговора с предполагаемым отравителем выглядит так. Профессиональный летчик никогда не совершит таких ошибок. Из этого должен следовать вывод, что авиакатастрофы невозможны. Однако они редко, но случаются. И тогда выясняется, что профессиональный летчик может совершать ошибки и такие, и сякие, и всякие.

Второй аргумент: в нашем летном отряде нет такого летчика. Хорошо. Тогда на том конце провода — не летчик, а самозванец. Не Константин, Димитрий я, довольно мне пред гордою полячкой унижаться, и т. д. Его нужно предъявить. Кто именно? Спецслужбы ведь достаточно натренированы на поиск злоумышленников. Им не составит непосильного труда найти и предъявить человека с того конца провода, рассказать, кто он, как звать-величать, чьих будет, откуда такой умный выискался, кто крайний и почем брал. Без этого успех будет засчитан другой стороне.

Сам по себе успех совершенно не обязан делать человека симпатичнее. Наоборот, успех сплошь и рядом делает человека менее симпатичным. И уж точно после трусов спецслужбы не за страх, а за совесть будут стараться держать этого человека подальше от власти. А у кого-то наоборот пропадет желание охранять власть, которая так подставляется и подставляет. Задача оппозиционера делегитимировать, объяснить, почему там наверху должны быть не эти, а другие. Но и несимпатичность сама по себе не является контраргументом в споре. Что произошло с, допустим, еще менее симпатичным Навальным? Где его рубашка, где его штаны? Где его баклажка с левой стороны? И кто был на том конце провода?

Александр Баунов, журналист