Анатолий Несмиян. Ключевая проблема ЦАР — полное отсутствие инфраструктуры

Немного о ЦАР и легендах прикрытия. Разговоры о том, что Россия вдруг как ошпаренная бросилась в эту жуткую даже по африканским меркам дырищу добывать уран, золото, алмазы и тем паче редкоземельные металлы — это, конечно, полная чушь.

И дело даже не в том, что разведанных запасов всего этого добра в ЦАР крайне мало. Дело в том, что любая горнорудная промышленность потребует создания приличного промышленного кластера, в который будет входить как минимум две обязательные составляющие — источник электроэнергии и источник воды. Причем мощность того и другого более чем впечатляющая. Скажем, на Чукотке (по степени свирепости климата ничем не уступающей ЦАР) построен Чаун-Билибинский энергоузел, дающий порядка 700 миллионов кВт*ч электроэнергии — и она потребляется местной горнорудной промышленностью по полной программе. И не хватает — поэтому частью энергоузла стала единственная в России плавучая АЭС «Академик Ломоносов». Чем топить котлы электростанции в ЦАР? Дровами? Или «Ломоносова» поставят на реке Убанги?

Кстати, для строительства промышленного кластера такого уровня потребуется завезти на место соответствующее количество строительной техники на саму стройплощадку, а потом еще монтировать оборудование — и это не ведра с болтами. За три-четыре последних года про ЦАР было известно, что туда перебрасывают наемников. А вот про масштабные переброски строительной техники — как-то не очень.

Про редкие и рассеянные и говорить не приходится. Без горнорудной промышленности затевать добычу редких и рассеянных элементов — это даже не авантюра. Они потому, кстати, называются редкими и рассеянными, что содержание их в руде очень невелико. При этом (парадокс) редкоземельные элементы рассеяны практически по всей Земле — но вот пригодных к промышленной добыче месторождений очень мало. Все дело в концентрации.

Добыча редкоземельных элементов — штука непростая. Вначале добывается лопаритовая руда и обогащается до состояния лопаритового концентрата — это смесь редкометаллических и редкоземельных руд. В России, к примеру, этим занимается один-единственный Ловозерский ГОК в Мурманской области. Концентрат поступает на дальнейшую переработку и отделение уже самих редких элементов — и это многостадийный и непростой процесс. И значит — новые обогатительные комбинаты и фабрики.

Никаких признаков инвестиционной активности России в горнорудную промышленность ЦАР нет и не было. Что означает лишь одно — если там что и добывают, то исключительно на уже работающих месторождениях, да и то в стиле обычных рыночных рэкетиров — мы вам защиту, вы нам — доляху. То есть, работают те же самые местные на остатках французского оборудования, но теперь за право работать они отстегивают что-то «охране». Прокормить (да и то частично) наемников можно, но вот рассчитывать на доход в таком сомнительном мероприятии — увы.

Ключевая проблема ЦАР — полное отсутствие инфраструктуры. Любой. Дорожная сеть — ну, она как бы есть. Две дороги на запад в Камерун, пяток шоссейных направлений на север и одна рокада вдоль южной границы. Иногда в асфальтовом оформлении, иногда — банальная грунтовка. В лучшем случае — баржой полтыщи верст по реке Убанги до реки Конго, ну а там еще локоть по карте — и Атлантика. Здесь все взаимосвязано — промышленность в ЦАР сконцентрирована буквально в нескольких местах, поэтому вся логистика — вывоз сырья из центров добычи за границу страны. Французы так и делали, не особо заморачиваясь, выстроив переработку в одном месте и свозя руду со всех своих колоний. Между собой центрально-африканские регионы связаны слабо и во многом хаотично. Кстати, поэтому центральная власть всегда относительно уверенно контролировала только небольшой участок территории вокруг столицы радиусом в полсотни-сотню километров, а остальная часть страны по большей части пребывала в состоянии самостийной анархичной вольницы.

Ну, и климат. Даже местные дышат там через раз, белому человеку без соответствующего климатического оборудования выжить в этом климате чрезвычайно сложно. Кстати, поэтому ЦАР и малолюдна — комфортным проживание на этой территории назвать невозможно.

В общем, каких-либо признаков того, что там на самом деле идет или готовится добыча хотя бы чего-то, не было, нет и не будет. Худшего места с точки зрения инвестиций еще поискать. Но легенда про то, что Кремль прямо-таки слюной капает на немеряные центрально-африканские сокровища, уже сложилась и живет своей астральной жизнью. Таких легенд Кремль понаплодил уйму — про борьбу на дальних подступах, к примеру. Население только вилкой орудует, накручивая макароны вокруг ушей…

Анатолий Несмиян, блогер, аналитик