Владислав Иноземцев. Мало кто ожидал такого от российской экономики

Спрос на комментарии по поводу выступления Владимира Путина на санкт-петербургском экономическом форуме в этом году был рекордным — отчасти потому, что президент довольно давно не высказывался по широкому кругу проблем, отчасти потому, что многие его слова, касавшиеся экономики, отражали ситуацию, с которой на Западе пока еще не свыклись.

Я не буду касаться рассуждений о конкурентоспособности российской продукции и выгод импортозамещения — тут многое остается как минимум неочевидным. В то же время тема макроэкономической стабильности, к которой президент обращался несколько раз, не может быть обойдена вниманием.

Мало кто несколько месяцев назад готов был признать, что курс рубля в условиях санкций окажется выше докризисного, а экспорт из России в страны ЕС вырастет по сравнению с предшествующим годом практически вдвое. Путин пообещал в своем выступлении, что бюджет 2022 г. будет с профицитом, а инфляция в следующем году вернется к показателю в 4% — и достижение этих ориентиров выглядит вполне вероятным.

Конечно, бюджет и инфляция не являются показателями, по которым можно судить о состоянии экономики и уровне жизни населения (в 1930 г. в США бюджет тоже был профицитным, инфляции не было вообще, но экономика находилась в состоянии свободного падения после биржевого кризиса) — однако даже эти цифры указывают на то, что российская экономика оказалась намного более устойчива к внешним шокам, чем предполагалась.

Более того, санкции, введенные ЕС и США, нанесли ущерб и их экономикам (особенно страдает Европа, где цены на энергоносители снова возвращаются к историческим максимумам).

Получается, что Россия, серьезно дестабилизировав ситуацию на мировых рынках нефти, газа и ряда продовольственных товаров, пока получает от этого существенные финансовые выгоды. Если не считать ареста $300 млрд валютных резервов, Западу не удалось пока нанести России серьезных экономических ударов.

Между тем это не значит, что нынешняя ситуация стабильна. Можно радоваться тому, что наши «партнеры» понесут убытки бóльшие, чем Россия, — но в относительном исчислении они таковыми не являются.

Сегодня Российская Федерация в макроэкрономическом плане устойчива не потому, что она является экономикой, сопоставимой с американской, европейской или китайской — она хорошо справляется с кризисом прежде всего из-за своей сырьевой ориентированности и неприхотливости отечественных потребителей. Экономика упадет на 8-12%, а не на 20-30% прежде всего потому, что потребление большей части товаров и услуг, используемых россиянами, практически невозможно сократить на четверть или более.

И поэтому после отражения первой атаки — а ситуацию на сегодняшний день можно назвать именно так — встанет вопрос о том, что делать дальше. И ответ на него должен даваться не на форумах, а в ходе содержательных дискуссий между чиновниками и бизнесом, парламентариями и экспертным сообществом.

Владислав Иноземцев, экономист, политолог