Telegram-канал «Юрий Долгорукий». Вряд ли это отвечает интересам страны

Проблема всех попыток создания «современной пионерии и комсомола» в новейшей истории России упирается в то, что это попытки возвести надстройку без базиса.

Что такое была советская пионерия? Движение, обрамляющее повседневную жизнь школьников. Вот они в кружке авиамоделирования, вот они в летнем лагере, вот они в школе на уроке, вот они несут бабушкину сумку — и все это под рефрен «советский пионер должен». А должен что? Да совершенно обычные вещи — хорошо учиться, уважать старших, познавать мир и так далее. И все это — с красным галстуком на шее, который из этой повседневной нормальности делал идеологическую программу.

Вряд ли американские бойскауты по своим установкам чем-то принципиально отличались, просто форма, значки и антураж позволяют сформировать определенную идентичность.

То же самое и с октябрятами, и с комсомольцами — ничего из ряда вон, просто понятная система инициации по возрастам. Ну и унификация, конечно, потому что в СССР не было выбора, вступать туда или сюда. Сначала ты ходишь со звездочкой, потом в галстуке, потом со значком. Дальше опционально, но вполне вероятно — получишь партбилет. Система идеологической работы с молодежью просто сопровождала систему работы с молодежью в принципе. Сложно поехать в пионерлагерь, не будучи пионером, согласитесь?

Попытки реанимировать молодежную политику в 2000-х были принципиально иными. Во-первых, не было массовости, во-вторых, было слишком много непосредственно политики. Ну и заманивали молодых и дерзких перспективами кресел и портфелей. Помним главное: все это делалось под определенную цель — не допустить повторения украинского Майдана. И это была неплохая придумка, потому что мечты и амбиции тогдашних активистов были считаны довольно верно, и Майдан действительно не повторился.

Но сейчас задачи другие. Основных — две.

Во-первых — добиться массовости. А это значит, что идеология вновь должна научиться шагать рука об руку с повседневностью, причем, желательно, на полшага позади.

Во-вторых, вновь прочувствовать настроения этой молодежи, чтобы предложить что-то в соответствии. Новая молодежь сложна тем, что у нее поколенческий разрыв с людьми, принимающими решения, еще больше. Ведь молодежь изменилась, а люди, принимающие решения, в своей массе остались теми же, что и в 2000-х. Новому же поколению действительно экологическая повестка и гендерное равенство важнее места в парламенте (в который она слабо верить и не понимает, зачем он нужен). По крайней мере — лучшей части этого поколения. А может получиться так, что в фокусе окажется не лучшая, а остальная — просто по сходству интересов. Возможно, это устроит чиновников, но вряд ли отвечает интересам страны.