Максим Шевченко. Система начала сбоить и задыхаться

У каждой системы свой уровень смыслосодержательного конфликта, соответствующий ее собственному уровню осознания себя как проекта.

Российская империя конфликтовала с Герценом и Толстым. Советская власть — с Бердяевым и Солженицыным. Это были глубокие смысловые противостояния, битвы умов и интеллектов.

А современная политсистема воюет с Галкиным (признан в России иностранным агентом) и Пугачевой. При всем уважении к Максиму и Алле Борисовне, они — не философы, а выдающиеся артисты. Они те, кто работает не со смыслами, а с образами.

Вся суть современной политической системы была именно в борьбе за образы, которые навязываются подневольной массе через масс-медиа. Система сознательно исключала работу со смыслами (единственный, кто пытался это делать, — Сурков, но ему, очевидно, сказали «не умничать») и выстраивала всю «концепцию России» в PR-ключе, где легко отчитываться тайными записками, распиливаемыми бюджетами и загадочными KPI.

Поэтому и первый содержательный конфликт у системы возник на поле формирования образов «патриот — иноагент».

Пока система имела дело с актерами и попсой второго или первого (но все-таки провинциально-периферийного российского) уровня, у нее все получалось. Как только Пугачева, которая пережила на вершине попсовой славы четырех генсеков КПСС, одного президента СССР, одного президента РФ и еще пару удостоила чести быть своими современниками, вышла из актерства и заговорила человеческим голосом, система начала сбоить и задыхаться.

Ответить им нечем и некем. Разве что Симоньян будет опять рассказывать, что у Галкина не та ориентация, и все будут намекать, что он еврей.

Какая система — такие у нее и конфликты.

Максим Шевченко, журналист, политик, общественный деятель