Почему в России пьют?

Очередной рейтинг показал, что россияне продолжают сверх меры употреблять спиртные напитки, и особенно этим отличаются жители северных, холодных регионов и Средней полосы. Бедность и скука — важные факторы, но не единственные. Действует целый комплекс причин, считают эксперты.

Федот Тумусов, 1-й зампред комитета Госдумы по охране здоровья, доктор экономических наук:

«Если говорить об объективной тенденции, то в стране идет спад потребления алкоголя. Когда-то у нас в год выпивали 18 литров спирта на душу населения, сейчас этот показатель упал до 13 литров. Тем не менее, если брать по субъектам федерации, то заметна большая разница: получится, что в северных регионах алкоголя потребляют больше, чем в южных. Это вызвано, я считаю, двумя основными факторами. Первый связан с тем, что на Севере пьют крепкие алкогольные напитки, водку, а на юге больше пьют вина, и в алкогольном выражении получается меньше. Есть и второй фактор, который, правда, статистически доказать сложно: на Юге делают больше самогона, который не учитывается. На Северах производство самогона не является традицией. Есть еще и другие факторы, связанные с численностью, структурой населения.

Как любое зло, которое столетиями прививалось, одним махом проблему не решить. Но, на мой взгляд, разъяснительная и пропагандистская работа о вреде алкоголя сегодня ведется крайне слабо. Когда разрешалась реклама алкоголя на телевидении, то там рекламировали все: начиная от пива, заканчивая крепкими напитками. Реклама была мощная, продавцы алкоголя вкладывали в это деньги. А сегодня мы видим обратную антирекламу алкоголя? Я не видел. Хотя в национальной программе здравоохранения предусмотрены средства на разъяснительную работу, рекламу борьбы против алкоголя и курения.

Все это, однако, затрагивает интересы продавцов алкогольной продукции. Если я скажу, что они не влияют на ситуацию, это не будет соответствовать действительности. Они активно влияют. Но если я скажу, что они сильно влияют — это будет бездоказательное утверждение. У нас нет закона о лоббировании, и проследить, каким образом происходит лоббирование — прозрачно или непрозрачно, — невозможно. Однако у нас прозрачных механизмов лоббирования нет, как в других странах».

Александр Степанов, член правления Союза карельского народа:

«По моим наблюдениям, на Севере действительно пьют больше, чем в южных регионах. Но я думаю, что у нас пьянство больше видно: пьют в основном магазинные спиртные напитки, а самогоноварение меньше распространено, чем где-нибудь на Кубани. Домашнее потребление все же не так заметно.

Ужасный всплеск пьянства произошел в „девяностых“ и начале „двухтысячных“ годов. В советские времена людей в деревне дисциплинировала работа: хочешь или не хочешь, а надо идти на работу в совхоз или леспромхоз. А потом предприятия стали закрываться, и люди стали жить подработками. А если мужик в деревне остается без работы и уехать не может, то что он будет делать? Он будет пить. Закрытие совхоза означало появление на кладбище свежих могил. Масса людей умерла от алкогеноцида. Такое ощущение, что целый слой населения — тех, кто был склонен выпивать, — умер. В деревне это приобрело самые тяжелые формы.

Среди финно-угорского населения, в том числе карельского, проблема стоит еще острее. Говорят, что у нас особые гены. Пьянство сильно ударило по карелам, вепсам и другим коренным жителям. В советские времена численность карелов незначительно уменьшалась из-за ассимиляции. А потом резко выросли показатели смертности среди мужского трудоспособного населения. Если в 1989 году в Карелии было 79 тыс. карелов, то сейчас их осталось чуть более 40 тысяч.

Сегодня те же социальные причины для пьянства сохраняются, только в смягченных формах. В деревнях мужского работоспособного населения осталось уже не так много, а у молодежи появились перспективы уехать на заработки в Питер, Ленобласть, Москву. Но те, кто остался, безусловно, продолжают попивать».

Баир Цыренов, депутат Народного хурала Бурятии:

«Очевидные проблемы пьянства в регионах вызваны социально-экономическим положением. В Бурятии когда-то было развитое сельское хозяйство. В нынешнем же состоянии оно представляет собой жалкое зрелище, рабочих мест не хватает. Люди уезжают из сельской местности, а многие из тех, кто остается, спиваются. Так происходит по всему миру: где социально-экономическая ситуация хуже, там и пьют больше.

Есть какие-то общественные организации, которые пропагандируют здоровый образ жизни, и я вполне одобряю их деятельность. Но только оживив экономику, создав рабочие места, особенно в сельской местности, удастся решить проблемы алкоголизации населения.

Однако следует обратить внимание на еще один момент. В региональном бюджете Бурятии на ближайшие годы предполагается даже увеличение доходов от реализации акцизов на алкоголь. У нас в России закон устроен таким образом, что реализация алкоголя выгодна. Чем больше население выпьет водки и пива, тем больше бюджет получит доходов. Государство как будто стимулирует регионы больше пить. Конечно, такая ситуация не направлена на улучшение обстановки с алкоголизацией населения».

Рамиль Гарифуллин, кандидат психологических наук, доцент института психологии и образования КФУ:

«Проблема алкоголизма — это не проблема выпивающих, потому что пьют многие, но не все становятся алкоголиками. Это проблема хронического алкоголизма — когда люди начинают страдать, болеть, возникает зависимость, они страдают похмельными синдромами и запоями. Полагаю, что в 90% случаев смертей мужиков в России, когда написано, что они умерли от „сердечной недостаточности“, еще нужно добавить: на почве пьянства.

Есть комплекс причин, приводящих к проблеме алкоголизма.

У нас даже в культуре представлен „феномен водки“: и философы о нем пишут, и в кинематографе он присутствует, когда герои пьют и курят, что дает алкоголикам возможности для самооправдания.

Надо признать, что есть процент людей, у которых процесс деградации идет активнее, чем у других. Одни начинают болеть, страдать алкоголизмом быстрее, а другие медленнее. Есть такие нации — в Сибири, на Дальнем Востоке, — у которых очень слабая концентрация фермента, который перерабатывает алкоголь. Поэтому они спиваются намного быстрее. Это значит, что у отечественного алкоголизма есть еще и биологический, психофизиологический фактор.

Есть еще социально-психологический фактор — когда совершенно нет культуры отдыха и снятия стресса, депрессии. Люди бездарны в плане того, чтобы находить способы решения душевных проблем с помощью не алкогольных, не психоактивных веществ. Есть установка на получение пассивных радостей: выпил — и хорошо. А вот получение радости через преодоление, радости как награды, не развито.

Вспомним также давление алкогольной промышленности, которая должна сбывать производимый спирт. Это доходная статья. Когда в России ухудшается экономическое положение, то сразу забывают о профилактике алкоголизма, так как надо продавать алкоголь, чтобы восполнять бюджет. Но как только экономическое положение улучшается — сразу начинаем бороться с алкоголизмом, потому что понимаем, что от него ущерб становится еще больше.

Следовало бы еще оценить тот ущерб, который оказывается ответственными чиновниками — алкоголиками. Тот же Борис Ельцин, по сути, угробил Россию благодаря своей проблеме. Если бы он был трезвенником, может быть, все было в стране по-другому. Алкогольная эмоционально-волевая деградация высокопоставленного чиновничества стала серьезной проблемой, потому что ответственные люди — алкоголики, и это уже проблема национальной безопасности России».

Дмитрий Ремизов