Posted 12 ноября 2019,, 16:02

Published 12 ноября 2019,, 16:02

Modified 1 февраля, 00:14

Updated 1 февраля, 00:14

Терпеть и завидовать придется всю жизнь

12 ноября 2019, 16:02
Власть богатых, их демонстративное потребление нервирует людей все больше. Растущее неравноправие стало главным страхом россиян.

Почти 70% сограждан боятся роста социальной несправедливости. Меньше — 63% — тревожатся, что могут потерять в доходах. И 58% опасаются, что им откажут в бесплатной медицинской помощи. Почему даже страх остаться без денег и в болезни оказался слабее, чем угроза обострения неравенства?

Олег Шеин, член комитета Госдумы по труду, соцполитике и делам ветеранов, вице-президент Конфедерации труда России:

«Бывает относительное обнищание, а есть абсолютное. У нас происходит и одно, и второе. С одной стороны, доходы людей в стране реально падают. C другой стороны, при этом огромными темпами растут доходы олигархии. Мы все это наблюдаем, и, конечно, это вызывает в обществе колоссальное недовольство. Причем, что важно отметить, нет перспектив. Если раньше у людей было восприятие, что, да, может, надо немножко потерпеть, то сейчас уже все понимают: на самом деле терпеть придется всю жизнь, поскольку нынешняя система в принципе не ставит цели роста доходов населения.

Полагаю, что власти в курсе этих настроений. Они видят, что ситуация стала меняющейся: с чем-то общество было готово мириться некоторое время назад, а сейчас уже нет. Власти пытаются избежать системного вызова за счет роста, я бы сказал, манипуляций, связанных с избирательными технологиями, с небольшими — миниатюрными — бюджетными уступками. Однако надо понимать, что в рамках существующей модели вряд ли общество сможет увидеть качественные изменения, поскольку вся эта модель замкнута на обогащение высшего слоя. Мы это наблюдаем все три десятилетия после распада Советского Союза».

Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий:

«Неравенство вообще свойственно современной России. Но, когда в экономике стагнация, то значение этого фактора усиливается. В „нулевые“ годы неравенство тоже было весьма велико. Но тогда у кого-то жемчуг становился больше, а у кого-то щи становились более густыми. И, несмотря на различия своих возможностей, разные люди в разной степени чувствовали улучшение своего положения. Человек, который до этого отдыхал на своем садовом участке, получил возможность поехать в Турцию. И поэтому он более спокойно относился к тому, что „нет справедливости в мире“ и т. п.

Теперешняя же ситуация характеризуется тем, что жизненный уровень людей не улучшается, а ухудшается. Люди от этого сильно устают. Тот человек, который уже съездил в Турцию и присматривался к тому, чтобы поехать куда-нибудь в Европу, снова оказался на своем садовом участке. И, конечно, он ощущает куда больший эмоциональный негатив и диссонанс, чем раньше.

К этому добавим, как триггер, пенсионную реформу. Я бы не преувеличивал ее роли, потому что общая причина — это экономическая стагнация. Но пенсионная реформа усилила ощущение несправедливости.

Добавим к этому еще и резкое снижение роли крымского консенсуса. 2014—2015 годы, когда был самый трудный период и была не просто стагнация, а рецессия, кризис, российской власти удалось пройти безболезненно — потому что была консолидация на геополитической основе. Люди были готовы терпеть куда большие проблемы, чем сейчас. Было ощущение осажденной крепости, ощущение „одного окопа“, в котором находятся и богатые, и бедные, и чиновники, и простые граждане. Люди были готовы простить политикам, чиновникам очень многое потому, что они хотя бы „свои“. Но вот эта консолидация ушла. И мы видим по другим опросам, что растет число людей, которые хотели бы улучшения отношений с Америкой, со странами Евросоюза. То есть общество демобилизуется по геополитическим вопросам.

Падение 2014—2015 годов было очень тяжелым, болезненным, но был еще второй фактор, кроме геополитического, который его компенсировал. Человек руководствуется в своей жизни опытом, и было два случая-прецедента. Был дефолт 1998 года, и был 2008 год, когда произошло резкое падение нефтяных цен. В обоих случаях был шок. Но потом был „отскок“. Люди по своему опыту видели, что, если все плохо, то завтра будут изменения к лучшему. Поэтому и экономический спад 2014 года не был воспринят как что-то драматическое. Люди ждали „отскока“. И вот к 2017 году люди почувствовали, что „отскока“ не будет, и в ответ резко вырос запрос на перемены. Опять-таки каждый понимает перемены по-своему, но снижение ценности стабильности отмечалось уже в 2017 году, и нужен был сильный триггер, чтобы это вышло на поверхность. И это произошло в связи с пенсионной реформой.

Когда вместо „отскока“ получилась длительная стагнация, от которой люди устают, выматываются, то, соответственно, они ищут виновных. И, в том числе, видят несправедливость, которая есть в обществе».

Максим Жаров, социолог, политолог:

«Люди видят реальную ситуацию, как обогащаются верхние слои. Они видят это и по тому, насколько часто рассказывают по телевидению о борьбе с коррупцией. Они видят это даже в сериалах на ведущих телеканалах, где, что ни сериал, то там обязательно есть либо чиновник, либо бизнесмен, у которого много денег. Культ богатства насаждается через СМИ, а реальное благосостояние большинства людей весьма и весьма низкое. Поэтому люди очень ощущают разницу.

Конечно же, есть запрос на социальную справедливость, и тот факт, что до сих этот запрос никак не удовлетворен — несмотря на то, что об этом много говорится, — и дает такие высокие цифры „страхов“.

Сейчас много ходит разговоров о создании к выборам в Госдуму лево- и правопопулистских партийных проектов. Я пока не вижу каких-либо реальных подвижек в этом направлении. Если же не будет создано новых партий, то будут усиливаться партии парламентской оппозиции. Будут усиливаться и КПРФ, и ЛДПР, которая за 30 лет овладела и левым, и правым популизмом. Соответственно, на выборах в Госдуму в 2021 году, если власть не будет предпринимать никаких реальных шагов по купированию социального протеста, она рискует столкнуться с тем, что „Единую Россию“ придется пропихивать в Госдуму всякими изощренными способами. На выходе может получиться не очень хорошая ситуация».

Георгий Федоров, президент Центра социальных и политических исследований «Аспект»:

«Мы видим готовность людей к переменам и их стремление к обществу социальной справедливости. У нас уже шесть лет подряд падают абсолютные доходы населения. Больше 20 млн человек живут ниже прожиточного минимума, фактически за чертой бедности. Как масло на сковородке, сгорает средний класс. Все труднее становится найти работу. И в то же время олигархи и крупные чиновники не утруждают себя самоограничением. При социальном кризисе и экономических неурядицах у нас в стране есть огромный перекос в сторону защиты интересов правящего класса и богатых. Бедное и среднего достатка население чувствуют себя уязвимыми и незащищенными. Социальные опросы показывают, что в нашей стране зреет очень серьезный запрос на восстановление социальной справедливости.

Власть, конечно, замечает эти настроения, но действует она только когда испытывает серьезное общественное давление. Пока сильного общественного нажима мы не видим. Всякие антисоциальные действия — повышение НДС, повышение пенсионного возраста — не вызвали какого-то значительного давления на власть, и она, я думаю, пока просто фиксирует состояние общества. Но такие вещи не могут быть вечными. Рано или поздно, если власть не будет слышать общества и не сменит курс на социально ориентированный, не прекратит сбрасывать с себя социальные обязательства, в стране могут произойти революционные события».

Дмитрий Ремизов