«Когда ты уже не в стенах парламента, то можешь говорить вещи, которые там никогда бы не сказал».
Оппозиционный политик Лев Шлосберг в эфире программы «Большой брат» (ведущий — Алексей Волошинов) прокомментировал ситуацию со своим отстранением от выборов в Госдуму и заксобрание Псковской области и рассказал, что остается убежденным сторонником изменения политического строя через электоральные процедуры.
— Вас сняли с выборов по закону, который имеет обратную силу. С этим как-то можно бороться?
— Да. Конституция это напрямую запрещает. Когда в прошлом году «сломали» Конституцию, перед этим ее «избив», стало понято, что она утратила статус «священной коровы» государства. Когда над ней можно вот так надругаться, то дальше с ней можно делать все, что угодно. Никто даже не спросит, что запрещено. Это ведь документ, в который внесли 400 с лишним поправок. Это теперь «черновик», в который можно регулярно вносить сотни изменений. Конституция, де-факто, перестала быть основным законом государства.
Обратное действие закона запрещено во всех цивилизованных конституциях мира. Грубо говоря, вы перешли дорогу на красный свет. Вас оштрафовали на 500 рублей. Проходит какое-то время и появляется закон: все граждане, перешедшие дорогу на красный свет в течение минувшего года, поражаются в избирательных правах и не могут принимать участие в выборах три года. Возникает вопрос: как можно совершать действие, если его последствия не прописаны?
В моем случае мы дойдем до Конституционного суда. Там будет обжаловаться не решение Верховного суда о моем не допуске к выборам, а норма 157 ФЗ, которая допускает его обратную силу. Я не испытываю иллюзий насчет того, в каком состоянии находится наше конституционное правосудие, но будет очень интересно посмотреть, что сделает КС, соотнося этот закон с 54 ст. Конституции.
— Вас отстранили от выборов на три года за «причастность к деятельности экстремистской организации». Какие планы на будущее?
— Заниматься политикой. Я депутат 10 лет, а до этого я 20 лет занимался политикой, не будучи депутатом. Еще позанимаюсь политикой без депутатского мандата, если не удастся в суде восстановить свои права.
— На прошлой неделе вы сказали интересную фразу: «После того, как меня отстранили от выборов, я стал опаснее для власти». О чем это?
— Депутат — это человек, включенный в систему. Большая глупость — выталкивать политика из легальных политических структур. Из власти. Например, из законодательного собрания области или Государственной думы. Глупо отправлять его в «чистое поле» заниматься публичной политикой.
— Но это часто происходит у нас…
— Часто. И это большой риск. В этом поле можно радикализоваться. Можно утратить какие-то полезные навыки. Я 10 лет работал в Законодательном собрании Псковской области на постоянной основе. У меня есть обширный опыт законотворческой работы. Он помогает постоянно повышать свою форму.
Депутат, работающий в парламенте, обязан общаться с представителями других политических сил. Сидят там депутаты от «Единой России», коммунисты, жириновцы, «эсэры». И сидит «Яблоко». Мы общаемся между собой. Это парламентское общение всегда человека ограничивает. Там есть определенные устои парламентской жизни, которые ты соблюдаешь по умолчанию.
Когда ты не в стенах парламента, ты становишься более свободным политиком. Ты можешь говорить вещи, которые в парламенте иногда и не скажешь.
— Почему политиков выдавливают из легального поля? Так поступили с Гудковым, Галяминой. Теперь и с вами.
— Мы живем в государстве-имитации. Парламент — имитация. Ведущие государственные структуры, в том числе суд, являются имитацией. Стоит большой красивый дом. Написано «Суд». Не верь глазам своим. Там что-то другое. Или написано «Правительство». По закону — сосредоточение всей власти. Но в соседнем квартале есть еще здание. На нем табличка: «Администрация президента». И почему-то все идут туда.
Когда человек высказывает альтернативную точку зрения и получает возможность делать это с парламентской трибуны — это означает, что есть избиратели, поддерживающие такую позицию. Это показывает, что не все люди согласны с властями.
Например, почти 20 млн россиян проголосовали против поправок к Конституции. Сколько депутатов Государственной думы в трех чтениях проголосовало против этих поправок?
— Против — ни одного, но в последнем чтении целая фракция воздержалась.
— Воздержались, когда общество стало давить на депутатов, но ни одного голоса против. Это говорит о том, что парламент не является зеркалом общества. В обществе совершенно другая структура мнений. У 20 млн человек в Думе нет своих представителей. И мы не знаем, сколько на самом деле голосовало против.
Власти, при этом, хотят, чтобы Государственная дума и региональные парламенты сплошь состояли из тех, кто не выступит публично против них и даже не проголосуют. Не помню точно цифры, но не более 70 депутатов региональных парламентов по всей стране проголосовали в прошлом году против внесения поправок в Конституцию. Это говорит о том, что и региональные парламенты «заасфальтированы». Пробиться в них очень трудно.
Для властей важно сказать: посмотрите, как много людей доверяет «Единой России», есть еще несколько партий, которые мы уважаем, ценим, сидим с ними за общим столом, а все остальные — аутсайдеры. Это люди, у которых нет политической позиции. Нет влияния. Их позиция не важна, и мы можем не считаться с ними. Это уничижение оппозиционной точки зрения является очень серьезным политическим и психологическим давлением на людей. Знай, ты почти один. У тебя нет представителя, у тебя нет защиты. Уезжай или молчи.
— У этого кризиса политической системы, маховика репрессий есть где-то финальная точка?
— У «полицейского государства» и политических репрессий нет финальной точки. Начало «красного террора» — это осень 1917 года, сразу после революции и фактически одновременно с выборами в Учредительное собрание. Прошло 20 лет и выяснилось, что страна привыкла к отдельным точеным репрессиям. Все пришло к знаменитому приказу по НКВД о ликвидации «антисоветских элементов», который подписал нарком Ежов летом 1937 года. Когда наступили системные репрессии, все это восприняли, как решение властей.
Обратите внимание: этот приказ был подписан наркомом внутренних дел. Не Политбюро принимало решение о начале полномасштабных политических репрессий, а силовик.
Спустя 80 лет в нашу страну вернулась ситуация, когда политические решения об участии или неучастии кого-то в выборах, о признании или не признании СМИ «иностранным агентом» принимает силовая спецслужба. Конкретно, ФСБ. Выполняет абсолютно не свойственную ей по закону функцию.
Силовики не должны заниматься политикой. У них есть вопросы безопасности, вопросы правопорядка, вопросы следствия, вопросы общественной безопасности. И ничем другим они заниматься не могут. Политики принимают решения, а эти структуры обеспечивают стабильность и безопасность.
Что мы получили вместо этого? Начиная с 2020-го года, мы получили предоставление реальной политической власти силовикам. Когда политическая власть переходит к силовикам, это означает, что маховик репрессий начинает раскручиваться уже за рамками легальных структур. Потому что, когда спецслужбы планируют политические репрессии, они выполняют политическую функцию, чего категорически не должно быть.
Я не могу сказать, что сейчас просматривается точка, где эта «машина» накушается, напьется крови и остановится. Каждый виток репрессий порождает новые репрессии, в том числе против тех, кто их начинал. История советского террора показала это настолько ярко и многократно, что просто диву даешься, как эти люди не изучали наше прошлое.
— Какой политический субъект и как может это остановить?
— Ответ очевиден. Он записан в Конституции в 3-й статье. Единственным источником власти в России является ее многонациональный народ. Высшим проявлением непосредственной власти народа являются референдум и свободные выборы.
Выборы! Когда в парламенте, (для начала в парламенте), будут представлены люди, которые отличают гражданское общество от полицейского государства, и отличают функции светских властей от обязанностей силовых структур.
Власть боится выборов, потому что с их помощью на самые разные должности могут быть избраны политики, составляющие им реальную альтернативу и конкуренцию. Чем занимаются власти? Они уничтожают выборы. Выхолащивают их.
— Как раз на тему выхолащивания выборов. Одним из главных символов минувшей избирательной кампании стала история с тремя кандидатами Вишневскими в Санкт-Петербурге. Хоть это и не новый прием, но выглядело все очень отталкивающе…
— Видел футболку с надписью «Б.Лазаревич.В.» (смеется). Мы все — Лазаревичи. Если серьезно, то эта история очень ярко показывает отношение политтехнологов власти к людям вообще. Вопрос даже не в том, за кого они держали избирателей, перед которыми было три Вишневских, а в тех двоих, которые переименовались. Кем нужно быть, чтобы согласиться на такое? Как они должны себя чувствовать морально?
Они скоро откажутся от нового имени и фамилии, но представим себе, что кто-то из них собирается вновь баллотироваться. В каждую избирательную комиссию они будут обязаны представлять документы, подтверждающие смену имени и фамилии. Как в одну сторону, так и в другую. Это для них станет вечной историей. Как нужно относиться к своей семье, к родителям, к себе самому? Это самая чудовищная часть истории.
Видимо, человек получил очень настойчивые рекомендации это сделать, ему предъявили весьма существенные аргументы, которые, вероятно, исчисляются в определенных цифрах. И человек на это пошел. Люди тратят на это жизнь. Это показывает уровень общественных нравов. Это ужасно.
Записал Петр Годлевский
Полный выпуск программы смотрите на канале «Росбалт News»
