Каримов-2 или просто «удобный»?

Как и ожидалось, на досрочных выборах президента Узбекистана, состоявшихся накануне, победу одержал премьер-министр страны Шавкат Мирзиеев. Это были первые в период независимости республики выборы президента, прошедшие без бессменного главы государства Ислама Каримова — он скончался 2 сентября, не оставив преемника.

Мирзиеев выиграл выборы легко и просто, набрав 88,61% голосов избирателей. И вовсе не потому, что кто-то не посмел в условиях традиционного авторитаризма узбекской власти выставить свою кандидатуру на пост президента — у премьера были три соперника, наличие которых, конечно, можно трактовать и как создание видимости демократии в стране. Но, скорее всего, успех Мирзиеева обусловлен договоренностью и поддержкой его кандидатуры элитами и региональными кланами в самом Узбекистане.

Кроме того, во многом на его победу сыграла электоральная инерция власти — то есть именно этого кандидата в президенты знали все, поскольку он неотлучно, в течение тринадцати лет, находился при Каримове. Таким образом, можно считать, что Шавкат Миромонович избран в качестве компромиссной фигуры. Долговечным ли будет его правление, или он всего лишь президент переходного периода, предугадать сложно. По сути получилось так, что после смерти Каримова видимой борьбы за власть в Узбекистане не было — элиты пошли по пути сохранения стабильности в столь сложном регионе, как Центральная Азия. Реально же борьба за власть может начаться уже во время президентства Мирзиеева. Если он окажется таким же «крепким орешком», как выпестовавший его Каримов, то станет пожизненным президентом Узбекистана. Ну, а если даст слабинку, узбекские элиты и кланы (не исключено, что вместе с внешними игроками) «выдавят» его из активной политики.

Что пообещал Мирзиеев узбекскому народу и какова его программа? Защиту незащищенного бизнеса, без которой невозможно привлечение иностранных инвестиций; двукратное увеличение ВВП к 2030 году; либерализацию валютного рынка; реализацию в течение пяти лет более 650 инвестиционных проектов на 40 миллиардов долларов. А также более чем двукратное увеличение объемов производства в текстильной и фармацевтической промышленности; строительство 15 тысяч многоквартирных домов для неимущих; введение существенных льгот по ипотечным кредитам и т. д.

Что касается внешней политики, Мирзиеев намерен продолжить курс Каримова, сохранив внеблоковый статус Узбекистана. На территории страны не будут размещены иностранные военные базы, а узбекские военнослужащие не примут участия в операциях за рубежом. При этом новый президент выступил за развитие отношений с государствами СНГ, и в первую очередь — с Россией, с которой, по его словам, Узбекистан связывают «стратегическое партнерство и союзничество». Но вступать в Евразийский экономический союз Узбекистан, вроде бы, не собирается — об этом, по данным казахстанской службы «Радио Свобода», предупредил замминистра внешних экономических отношений страны Шавкат Толаганов.

По его словам, членство в ЕАЭС не даст Узбекистану никаких преимуществ, более того, «оно навредит в определенных моментах». И вообще, сказал он, все кандидаты в президенты выстраивали свою внешнюю политику в соответствии с «указаниями» ныне покойного Каримова.

Вопрос в том, насколько это возможно в сегодняшнем мире, и не лукавит ли узбекский правительственный чиновник: ведь еще будучи исполняющим обязанности президента Мирзиеев стал срочно мириться с соседями по Центральной Азии — в частности, с Киргизией и Таджикистаном. Более того, он «как родного» принял недавно у себя президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, обсудил с ним «дорожную карту» сотрудничества между двумя странами и вывод отношений Ташкента и Анкары на «качественно новый уровень». При Каримове такой внешнеполитический «финт» был бы невозможен — он не дружил с Турцией, давшей убежище не одному узбекскому оппозиционеру, и даже притеснял турецких бизнесменов в Узбекистане.
Так что внешнеполитические «указания» Каримова перестали действовать еще до того, как Мирзиеев был официально избран президентом Узбекистана. Поэтому «виражи» внешней политики этой страны вполне могут преподнести приятные и неприятные сюрпризы. Вот только кому именно, и как именно они будут использованы?

Ясно, что закрепиться в Центральной Азии через уже «некаримовский» Узбекистан постарается не только Турция. Более всех остальных Ташкент, вероятно, считают «своим» Россия, Китай и США. Последние, если избранный президент США Дональд Трамп нацелится на Центральную Азию так же, как это безуспешно пытался сделать уходящий президент Барак Обама, будут ждать смены власти в Киргизии и Узбекистане и «плясать» уже от «общего знаменателя» центрально-азиатского внешнеполитического курса. Правда, пока они будут ждать погоды у Аральского моря, туда могут нагрянуть Россия и Китай.

С последними двумя Мирзиеев не поссорится, но акцент будет сделан на двусторонних отношениях, если не считать членство всех трех стран в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которую, кстати, стремится и Турция. Поколебать внешнеполитическую независимость Узбекистана сможет, пожалуй, только угроза его безопасности — такая, как, например, резкое обострение обстановки на границе с Афганистаном. В таком случае Ташкент, скорее, воспользуется «крылом» России, а не Турции или США: узбеки не забыли американцам их нелицеприятную роль в событиях в Андижане в 2005 году.

Что же касается Турции, с которой у Узбекистана одно время наблюдался затяжной «медовый месяц», закончившийся пятнадцатилетним разладом, она, растеряв прежних западных и иных «друзей», пытается усилить свое влияние в мусульманских государствах с тем, чтобы коллективно противостоять Западу. Однако не исключено, что и России — тоже. Думается, Мирзиеев не слишком обнадежил Эрдогана, но и не стал его (на всякий случай) полностью разочаровывать. Но он вряд ли пойдет на радикальное сближение с международными тюркскими организациями, в которых доминирует Турция. В этом плане Мирзиеев, скорее всего, будет следовать «урокам Каримова», однако более дипломатично, а не в лоб, как это делал покойный президент. Впрочем, прямолинейность Каримова, наверно, лучший «язык» для понимания Эрдоганом.

И еще один момент, который должен сработать на дистанцирование отношений Ташкента от Анкары — Эрдоган вряд ли откажется от планов исламизации Турции и даже поддержки радикальных течений, что грозит распространением соответствующей идеологии на всю Среднюю Азию и рисками для ее безопасности.

Поэтому Мирзиееву в области безопасности вообще и угрозы международного терроризма — в частности, проще и надежнее будет сотрудничать с Россией и с ШОС в целом, поскольку в одиночку он с этими проблемами не справится. Кроме того, терять умеренную близость с Россией Узбекистану невыгодно из экономических соображений. Приведем хотя бы один, но важный факт — более 5% ВВП Узбекистана формируется поступлениями от 2 миллионов узбекских мигрантов, работающих в России.

Что же до собственно президентских выборов, они, в принципе, нисколько не отличались от выборов эпохи Каримова. Правда, явка до рекордной не дотянула — она составила, по данным узбекского Центризбиркома, почти 88 процентов, в то время как при Каримове на выборах президента в 2015 году она превысила 91 процент. Отметим, что выборы считаются состоявшимися, если в них приняли участие 33 процента избирателей.

Последние выстраивались в очереди на участки аж с шести часов утра, руководимые, вероятно, страхом оказаться в «черном списке» за неявку и нелояльность к уже фактическому президенту. Поэтому Мирзиееву для победы не потребовалось обременять силовые и иные структуры республики фальсификационными трюками — всякими «вбросами» бюллетеней и «каруселями».

Проведение exit poll в Узбекистане запрещено Конституцией, но наблюдателей на выборах было в избытке — 80 тысяч местных и 600 международных, включая СНГ, ОБСЕ, ШОС, Организацию исламского сотрудничества, Всемирную организацию избирательных органов и т. д. Выборы освещали более одной тысячи журналистов из 20 стран мира. Прошли они в спокойной обстановке и были хорошо организованы.

Правда, ОБСЕ отметила «отсутствие политических дебатов» в предвыборный период, а также и то, что программы кандидатов в президенты «не предлагали избирателям широкого диапазона альтернативных точек зрения». Наблюдатели ОБСЕ также были крайне удивлены тем, что кандидаты в президенты не критиковали правительство и друг друга. Впрочем, им трудно понять особенности восточной политической «охоты».

А она, по сути, только началась. Узбеки несмело надеются на то, что с президентством Мирзиеева в республике начнется политическая «оттепель», улучшится ситуация с правами человека, СМИ станут более свободными, а властные структуры — более отзывчивыми к нуждам простых людей. Собственно, став и. о. президента, Мирзиеев начал игру в демократию — вплоть до того, что на свободу был выпущен, как говорят, «личный узник» Каримова 73-летний Самандар Куканов, отсидевший за решеткой немногим более 23 лет.

Вышли из опалы и несколько деятелей культуры. Но более всего в Узбекистане сейчас гадают, выпустит ли Мирзиеев на свободу и других политзаключенных, и какова будет судьба старшей дочери Каримова — Гульнары. О ней сегодня ходят самые разные слухи. Кто говорит, что отец по «наветам» своего ближайшего окружения засадил ее в тюрьму, иные думают, что ее и вовсе нет в живых, третьи утверждают что Гульнара «подалась в бега из-за разных афер».

В общем, испытание на прочность Мирзиеева уже началась, и не только в самом Узбекистане, где он должен соблюдать баланс интересов между элитами, кланами и простыми смертными, но и, так сказать, на международной арене. Обе эти задачи непростые, и требуют от нового президента качеств настоящего стоика, коим был Каримов. От наличия или отсутствия этих качеств у избранного 59-летнего президента будет зависеть не только его политическое долголетие, но и стабильность в самом Узбекистане, в Центральной Азии, на постсоветском пространстве и даже отчасти на Ближнем Востоке.

Ирина Джорбенадзе