Posted 16 декабря 2016,, 17:40

Published 16 декабря 2016,, 17:40

Modified 31 января, 13:11

Updated 31 января, 13:11

«России нужны лишь инвестиции»

16 декабря 2016, 17:40
Итоги переговоров Владимира Путина и Синдзо Абэ исключают возможность хоть какой-то передачи Курил, полагает востоковед Алексей Маслов.

Визит Владимира Путина в Страну восходящего солнца готовился долго и тщательно. Ждали от него многого — и в России, и особенно в Японии. Не случайно ее премьер-министр Синдзо Абэ назвал встречу с российским лидером исторической. Однако реальные итоги переговоров выглядят достаточно скромно — к заключению мирного договора между двумя странами, о необходимости которого вот уже 60 лет говорят и в Москве, и в Токио, стороны приблизились не сильно.

Что же касается проблемы Южных Курил (для Японии — «северных территорий»), то ни о какой передаче островов речи и близко не идет. Однако соглашение о «режиме совместной хозяйственной деятельности» на Южных Курилах, о заключении которого рассказал Абэ, уже вызвало разного рода толки на тему того, что Москва, мол, «начала сдавать острова».

О том, как обстоят дела в реальности и какие прогнозы можно сделать насчет дальнейшего развития российско-японских отношений, в интервью «Росбалту» рассказал руководитель Школы востоковедения ВШЭ Алексей Маслов.

— В Японии Путин сделал ряд громких заявлений. Например, сказал, что заключение мирного договора важнее совместной хозяйственной деятельности на Курильских островах, призвал «прекратить исторический пинг-понг Курилами» и отметил, что «фундаментальные интересы и Японии, и России требуют окончательного долгосрочного урегулирования». Какие выводы можно сделать из этой риторики?

— Стороны вышли в этот раз на совместную хозяйственную эксплуатацию четырех островов. Россия заявила свою позицию по этому поводу — совместная эксплуатация, но исключительно в рамках российского законодательства. Это практически исключает обсуждение вопроса о хоть какой-то передаче островов Японии и даже не дает намеков на это.

Что касается мирного договора, то это такой буфер между Россией и Японией, который по сути дела никому не нужен. Его отсутствие не мешает решению ни хозяйственных, ни политических вопросов. Кроме того, обсуждение мирного договора сразу привязывает нас к довольно сложному и противоречивому решению 1956 года (речь идет о советско-японской декларации, согласно которой после подписания мирного договора Японии должны быть переданы Шикотан и Хабомаи, — «Росбалт»). То есть, одно сразу тянет за собой другое. Наши страны почему-то не могут жестко перевернуть всю эту политическую игру и начать с того, чтобы не было никаких препон для экономического сотрудничества. Поэтому все время возвращается вопрос о мирном договоре между двумя странами.

Но я еще раз напомню, что у нас нет мирного договора с Германией — и ничего, активно сотрудничаем. Однако я полагаю, что для Абэ было очень важно, чтобы эта встреча закончилась каким-то позитивом. Причем таким, после которого можно было бы говорить, что Россия сделала первый шаг для передачи островов.

Нас же, я думаю, не до конца, но устраивала бы история с их совместной хозяйственной эксплуатацией.

— В чем именно она могла бы заключаться?

— Это тоже широкий вопрос. Действительно интересный момент здесь — это сотрудничество в области добычи ценного химического элемента рения. Острова Курильской гряды, особенно южные Курилы, как раз обладают определенными запасами рениита — минерала, содержащего этот элемент. Еще одно направление сотрудничества — освоение морских ресурсов. У нас на Итурупе есть довольно серьезное рыбное хозяйство. На самом деле, по морепродуктам у нас с Японией давно развивается сотрудничество. Больше по этим островам особо сотрудничать невозможно.

Есть еще один момент, который надо понимать. Буквально накануне встречи Абэ и Путина в газете «Асахи» было заявлено, что в случае передачи двух южнокурильских островов Японии, там не исключается размещение американских военных баз, поскольку Токио связан договором с Вашингтоном. Раньше японцы тонко уходили от обсуждения этого вопроса, а само заявление прозвучало лишь после того, как они поняли, что Россия не будет обсуждать вопрос о передаче островов.

— Путин ведь незадолго до этого сказал, что у России нет территориальных проблем с Японией…

— Да, после того, как это стало понятно, прозвучало заявление о том, что Япония готова размещать американское вооружение на островах. То есть в Токио решили, что раз уж проиграли России, то надо хотя бы сделать приятное Штатам.

Замечу также, что в программу визита Путина не вошла его встреча с японским императором, который является хотя и номинальной, но достаточно символической фигурой. Если визит проводится на высшем государственном уровне, встреча с императором всегда предполагается.

— И что означает отсутствие такой встречи?

— Это означает некоторое понижение уровня визита. Япония пытается пробежать между двух огней. С одной стороны, показать России абсолютную готовность укреплять меры доверия, а с другой — продемонстрировать США, что она верна им абсолютно по всем обязательствам. Вот если бы, предположим, Путин приехал с пакетом документов, предусматривающих постепенную передачу островов, то, наверное, тогда встреча с императором состоялась бы…

— То есть японцы показали таким образом, что визит носил частный характер?

— Японцы вообще все время приземляли этот визит до уровня личной встречи Абэ и Путина. Не случайно Абэ изначально предлагал ограничиться поездкой только на его малую родину — в префектуру Ямагути, но все же основная часть переговоров прошла в Токио. Для Абэ это было важно, потому что он хотел показать, что на личном уровне сумел договориться с Путиным об островах. Россия не позволила Абэ «отпиариться» таким образом и не пошла на передачу островов.

— Выходит, что говорить о том, что Россия всерьез взялась диверсифицировать свою дальневосточную политику — в ущерб, скажем, российско-китайским отношениям, на ваш взгляд, сегодня нельзя?

— Это можно сформулировать по-другому. Россия начала продвигаться дальше в Азию, и это надо было делать давно, вне зависимости от Китая. Укрепление отношений с Японией ничем не отличается от расширения контактов с любой страной Юго-Восточной Азии, например, с Индонезией. Поэтому намеки Токио на то, что Москва устанавливает с ним какие-то эксклюзивные отношения, напрасны. Ведь и до нынешнего визита Путина японской стороне ничего не мешало вкладывать деньги в четыре южнокурильских острова.

— Получается, что заявление Путина о том, что «самым главным является заключение мирного договора» — всего лишь слова?

— Нет, это не слова, а приглашение к диалогу. Путин впервые признал ненормальность существующего положения между двумя государствами и готов это обсуждать. Он акцентирует внимание на отсутствии мирного договора. Но если возвращаться к совместной советско-японской декларации 1956 года, то мирный договор автоматически предусматривает с собой передачу двух из четырех островов. Таким образом, следующее заявление после заключения мирного договора (если он будет заключен), будет состоять в том, что «во исполнение договоренности 1956 года Россия передает…» И так далее. Это не территориальная проблема, это исполнение договорных обязательств.

— То есть, такое, вы считаете, возможно?

— Конечно, хоть это и словесная эквилибристика. С этим уж ничего не поделаешь.

— Понятно. Хотел бы уточнить другой вопрос. Вы считаете, что утверждать сегодня, что на Дальнем Востоке складывается некий новый альянс между Москвой и Токио в пику Пекину (учитывая непростые отношения Китая и Японии, их территориальные претензии друг к другу), было бы неверно?

— Об этом говорить не приходится. Хотя на то, что это, дескать, почти антикитайский договор, все время намекала Япония. Но Россия ушла от такой постановки вопроса. Мы просто расширяем сотрудничество. Обратите внимание, что все российско-японские декларации, которые сейчас озвучиваются, направлены исключительно на укрепление экономических связей. Если честно, то все, что нужно России от Японии — это инвестиции.

Есть еще и политическая подоплека, которая состоит в том, что России нужно показать, что она не находится сейчас в международной изоляции, что Япония, которая формально тоже присоединилась к антироссийским ограничительным мерам, прорвала санкционный режим.

Беседовал Александр Желенин