США рискуют получить в Тегеране «кровавого аятоллу»

В Иране 19 мая состоятся двенадцатые по счету президентские выборы. Число желающих занять этот пост перевалило за 1630 человек, но после их строжайшего отсева Советом стражей конституции ИРИ до участия в выборах допущены шесть политиков. Отметим, что Совет стражей отмел, среди прочих, и популярного в определенных политических и электоральных кругах Ирана экс-президента Махмуда Ахмадинежада, известного в высшей степени резкими заявлениями в адрес Запада, критикой нынешнего главы государства Хасана Роухани и духовного лидера Али Хаменеи.

Таким образом, иранским избирателям предстоит выбирать между Роухани, экс-министрами промышленности и культуры Мустафой Хашеми Таба и Мустафой Мирсалим; мэром Тегерана Мохаммадом Багер Галибафом; бывшим генеральным прокурором, ныне — хранителем мавзолея Имама Резы Эбрахимом Раиси, и первым вице-президентом Эсхаком Джахангири.
По сути же иранцам предлагают определиться, какой лагерь им ближе — либералов или консерваторов. Первый возглавляет Роухани, второй — Раиси. Шансы на победу у них приблизительно равные.

Если победит Роухани, «сдавший» Западу развитие иранской ядерной программы, это будет означать, что большинство населения ИРИ выступает за сближение со «свободным миром», большую открытость, привнесение некоторой светскости в иранское общество, и не обращает особого внимания на провалы в экономике и безработицу. Ответственность за них, считают оппоненты Роухани, лежит на иранском президенте.

Но провалы в экономике можно списать на то, что Иран еще не успел прийти в себя после снятия с него многолетних санкций. А возвращение страны в мировое сообщество, ассоциируемое с президентством Роухани, его хорошие отношения с Европой возродят Иран и создадут в нем множество новых рабочих мест.

Победа Роухани также будет означать, что большинство избирателей пропустило мимо ушей недавнюю критику аятоллы Али Хаменеи в адрес действующего президента на «западной почве» и то, что при нем, так сказать — в народе, стали придавать меньшее значение всемогущему Корпусу стражей Исламской революции. Однако это обстоятельство может сильно навредить действующему президенту в глазах консервативной части общества, духовенства и фундаменталистов, часть из которых поддержало его на прошлых выборах.

Но, заметим, после избрания Роухани многое в мире изменилось. И главное, что президентом США стал Дональд Трамп, провозгласивший Иран «террористическим государством номер один», и неоднократно озвучивший свое недовольство отменой Бараком Обамой антииранских санкций. И Иран, ненадолго и условно вздохнувший, с еще большей определенностью предстал под прицел США и его союзников, включая ближневосточных.

Такая ситуация породила в ИРИ весьма воинствующие настроения. Часть электората Роухани на прошлых выборах стала задаваться вопросом: сумеет ли он справиться с жесточайшими нападками на Иран, требующими «железной руки» для сохранения страны.

Проводником жесткой политики в отношении США и иже с ними в иранском обществе считается Раиси, который, к тому же, как говорят, является преемником духовного лидера Ирана и имеет большую поддержку в силовых структурах страны. Бывший генпрокурор и кандидат в президенты не скрывает своей острой неприязни к Западу, неприемлемости отказа Ирана от развития ядерной программы, к «прогибанию» Тегерана перед Вашингтоном и отсутствию, с его точки зрения, жесткого отпора американцам.

Собственно, Трамп подтолкнул Иран к возвращению в ультраконсерватизм и к избранию президента, являющегося антиподом дипломатичному реформатору Роухани; такого президента, который бы смог дать жесткий отпор Трампу на его же политическом языке, сопровождаемом действиями, синхронными вербальному ряду.

В общем, значительная часть электората считает, что Иран находится в смертельной опасности, и Раиси является именно тем «зубастым» лидером, который способен «бросить перчатку» переусердствовавшему Трампу и бескомпромиссно отстаивать интересы своей страны. Но это палка о двух концах, которую запустили в иранскую политику США, недооценившие реформатора Роухани и провоцирующие его замену ультраконсервативным президентом.

Словом, Роухани может поплатиться вторым сроком за разрядку отношений с Западом, в частности, с США; то есть за ту программную «волну», которая и «вынесла» его в президенты на прошлых выборах. Теперь эта волна вполне способна его накрыть, а Иран — снова изолировать от большей части внешнего мира.

Так что основными соперниками на выборах считаются Роухани и Раиси. Но прогнозировать исход иранских выборов дело неблагодарное в силу их малой предсказуемости и географически полярной идеологии электората. Так, в крупных городах, научных и культурных центрах избиратель преимущественно ориентируется на собственное мнение, а вот глубинка проголосует за того, на кого им укажет местное духовенство.

Поэтому второй тур голосования исключить нельзя, равно как вполне вероятно, что один или два баллотирующихся снимут свою кандидатуру в пользу идеологически близкого ему (им) кандидата — то есть Роухани или Раиси. С другой стороны, Галибаф, входящий в тройку наиболее реальных кандидатур на пост президента, может намеренно остаться на выборах до конца, чтобы оттянуть побольше голосов у Роухани.

Но кто есть Раиси? Политического и управленческого опыта у него нет. В правовом «поле» и среди людей старшего поколения он известен как «кровавый аятолла» — в конце 80-х годов прошлого столетия Раиси руководил судебными комиссиями: приговоренных к казни за политическое инакомыслие было тогда множество. Повторимся, что он имеет прочные связи в духовенстве, хотя и неоднородном. Тем не менее, во многих регионах оно создает Раиси репутацию именно того президента, который нужен сегодня Ирану. Главный аргумент соответствующей пропаганды — Роухани не справится с таким «монстром», как Трамп, а вот Раиси — сможет.

Не вдаваясь в разбор ложности этого посыла, отметим, что, во-первых, усилившаяся агрессивность Трампа против Ирана на деле может оказаться не более чем политическим эпатажем. Во-вторых, в случае проигрыша Роухани Иран закроет для себя приоткрытые действующим президентом каналы взаимодействия со многими государствами, в том числе, и Запада. В-третьих, говорят, что Раиси прочат в духовные лидеры Ирана, и нельзя исключить, что он снимет свою кандидатуру в пользу Галибафа — гораздо более известного иранскому обществу и менее консервативному, чем «кровавый аятолла».

Словом, исход нынешних выборов в Иране непредсказуем, и разговор сегодня может идти только об их основных фигурантах. Но кто бы ни выиграл эти выборы, задачи, поставленные перед Ираном, останутся неизменными — физическое выживание (терроризм, Израиль, «жадные глаза крупных держав на Ближнем Востоке») с сохранением имеющегося «веса» ИРИ в регионе и мире, выполнение ядерной сделки (обещание Роухани в случае его переизбрания на второй срок), и оздоровление экономики.

Ирина Джорбенадзе