Конфликт интересов и ценностей

Цепь событий последнего времени создает устойчивое впечатление, что давняя мечта Москвы о том, чтобы расколоть Запад, как никогда близка к осуществлению. Речь идет о накапливающихся противоречиях между США и Евросоюзом. В первую очередь они касаются попыток администрации Дональда Трампа покончить с «раздачей бесплатных пряников» в экономическом сотрудничестве с другими странами. Однако на виду все больше разногласий по проблемам международной политики.

В их числе можно назвать приверженность Вашингтона принципу «вторичных санкций» — наказания тех, кто отказывается поддерживать и выполнять американские решения по давлению на те или иные страны. Здесь камнем преткновения стал российский газотранспортный проект «Северный поток-2», который США пытаются заблокировать вопреки возражениям членов ЕС (прежде всего, Германии), считающих его выгодным для себя.

Углубляет раскол отказ европейцев поддержать решение Дональда Трампа об отмене «ядерной сделки» с Ираном. При этом все больше западных лидеров настаивают на необходимости продолжения диалога с Москвой и говорят о нецелесообразности полной международной изоляции России.

Наиболее емко эти проблемы на днях сформулировал канцлер Австрии Себастьян Курц, который заявил, что «США становятся все более и более ненадежными» для европейцев.

Так ли это на самом деле? Не присутствуем ли мы при ситуации раскола «корллективного Запада» на два лагеря, где один из них, к примеру, будет представлен США, Великобританией, Польшей, Румынией и Прибалтикой, а второй — заинтересованными в «экономическом сотрудничестве» с Россией Германией, Францией, Австрией, Венгрией, Италией и даже Японией (как «восточной» частью того же Запада)? «Росбалт» решил выяснить мнения экспертов на этот счет.

Руководитель аналитической группы «Меркатор» Дмитрий Орешкин считает, что до определенного времени представление о едином и монолитном Западе больше существовало в сознании россиян, нежели в действительности. На самом деле, отмечает он, у разных стран Запада всегда были собственные интересы.

«У Германии есть интерес получать из России газ подешевле, французский бизнес вложился в „АвтоВАЗ“ и некоторые другие крупные проекты в РФ. У японцев тоже свои интересы в России. Они понимают, что у Путина мало денег, а будет еще меньше. От этого возникают проблемы, например, с Сибирью и Дальним Востоком, потому что если вы, скажем, строите Крымский мост, то не строите сопоставимый по масштабам мост через огромную Лену в Якутске. Население Чукотки за последние 25 лет уменьшилась вдвое, Магадана и Владивостока — на треть. Японцы в этих условиях сидят и ждут, когда Путин или его наследник заключат с ними мирный договор», — говорит эксперт.

«Россия надеется вбить клин между Европой и США, но Европа неоднородна. На самом деле для того, чтобы этот (единый) Запад появился в реальности нужно наделать очень много разных вещей. Потому что его объединяет только неприемлемость каких-то конкретных действий. Например, даже после войны РФ с Грузией в 2008 году этот единый Запад еще не появился. Он тогда погундел немного, о том, что это нехорошо, но монолитности еще не проявил», — напоминает Орешкин.

По его мнению, «монолитный» Запад появился только после того, как Россия присоединила Крым, поддержала непризнанные республики в Донбассе и после того, как был сбит малазийский Boeing.

Сейчас, уверен Орешкин, «общая тенденция развития отношений между РФ и Западом все равно движется в сторону охлаждения». «Нам внушают, что Запад расколот, что у западных стран свои разные интересы, однако сейчас у них этих своих интересов несколько меньше, чем было пять лет назад, до украинских событий. Да, Германия нуждается в диверсификации поставок в страну углеводородов, но никакого раскола в этом нет. Немцам все также неприятно то, что происходит в Украине, им не хочется, чтобы там продолжался „горячий“ конфликт. Англичане более агрессивны в своих высказываниях в связи с делом Скрипалей и потому еще, что они от России ничего (в экономическом смысле) не получают. Однако в целом Запад сейчас гораздо более монолитен, чем несколько лет назад, хотя и менее, чем год назад», — полагает он.

Директор Центра восточноевропейских исследований Андрей Окара придерживается несколько иной позиции. По его мнению, несмотря на то, что говорить о каком-то серьезном антагонизме между различными западными странами еще нельзя, в то же время «есть такой нюанс, как усиление в последнее время противоречий между англосаксонским и романо-германским Западом».

По мнению эксперта, «одна из целей внешней политики России состоит в том, чтобы усугубить эти противоречия, превратив их в антагонизм и даже в раскол между континентальной Европой и Америкой».

Идеи о создании оси «Москва-Берлин-Париж-Рим» сегодня становятся «геополитическим мировоззрением российской власти», считает Окара. Впрочем, он соглашается с тем, что «шаги, предпринимаемые президентом США Дональдом Трампом в отношении выхода из иранской „ядерной сделки“ объективно усиливают противоречия между двумя центрами Запада». Политолог также говорит и об экономических противоречиях между Америкой и Европой, возникающих, в частности, в силу стремления США продавать свой сжиженный газ в Европу.

В то же время Окара считает, что не стоит переоценивать такое событие, как недавний визит президента Франции Эммануэля Макрона на Петербургский международный экономический форум. Однако, по его словам, российские пропагандистские усилия направленные на то, чтобы «вбить клин между двумя частями Запада, так или иначе дают определенный результат».

При этом главная проблема Запада, полагает эксперт, заключается в том, «что там сейчас имеет место конфликт между интересами и ценностями».

Александр Желенин