Почему Турция просится в БРИКС?

Нельзя сказать, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган потряс мир своими заявлениями на прошедшем в Йоханнесбурге десятом саммите БРИКС, куда он был приглашен в качестве председателя Организации Исламского сотрудничества (ОИС), однако он дал ему понять: Анкара против однополярного мира, и ей есть куда дрейфовать. А заявил он о своем желании видеть Турцию в составе БРИКС, то есть в блоке с Бразилией, Россией, Индией, Китаем и ЮАР, в котором проживает почти половина населения планеты.

«Если вы нас возьмете, то группа будет именоваться БРИКСТ», — отметил Эрдоган. Он подчеркнул, что Китай выступает за расширение блока, да и другие входящие в него страны «тепло» относятся к такой перспективе. Президент Турции также сделал акцент на текущем торгово-экономическом сотрудничестве своей страны с государствами БРИКС и о его потенциале.

В настоящее время доля «пятерки» в мировом ВВП превышает 20%. Объем ее внешней торговли в минувшем году составил порядка 6 триллионов долларов (18% мирового объема), а в турецком сегменте — 61 миллиард. Правда, импорт Турции в разы превысил экспорт, но товарооборот последовательно растет.

Анкара стала серьезно присматриваться к БРИКС с того момента, как окончательно осознала: путь в Евросоюз ей заказан. А это не только экономическое фиаско, но и политический провал. Так почему бы не набраться сил и не преумножить политический вес своим участием в блоке с огромным рынком и такими ядерными державами, как Россия, Китай и Индия? Кстати, на полях саммита Эрдоган и президент РФ провели встречу, и по ее итогам Владимир Путин подтвердил, что отношения Москвы и Анкары «находятся на подъеме» — как с точки зрения преодоления сирийского кризиса, так и в сфере экономики. «Все наши крупные проекты реализуются по плану», — сказал он. Что же до Эрдогана, тот сообщил: «Нашему сотрудничеству завидуют другие лица».

Все это, конечно, замечательно, однако налицо ситуация, в которой Турция ищет точку опоры в условиях сложного для нее политического момента: Евросоюз закрыл свои двери, а отношения с НАТО обостряются все больше. И это толкает Анкару к поддержке формирования многополярного мира, участию в не западных экономических и политических форматах. Заметим, что БРИКС пока не перерос в военно-политический блок, но теоретически такую возможность он имеет, а пока, вероятно, может бросить вызов гегемонии США в Латинской Америке. То есть организация вряд ли ограничится сегментарным экономическим влиянием, созданием резервного фонда в 100 миллиардов долларов, учреждением инвестиционного банка, которое расценивается некоторыми западными экспертами как заявка на создание противовеса Всемирному банку и «дружба против доллара», к чему, собственно, и призывает Эрдоган.

Говоря о перспективе перерастания БРИКС в военно-политический блок. Малюсенькие его ростки уже появились: организация договорилась о создании Форума разведывательных сообществ, что «тянет» на совместное противостояние, по меньшей мере, транснациональным угрозам, и первое место здесь отводится терроризму.

В общем, Эрдоган своим заявлением о желании Турции вступить в БРИКС вызвал довольно серьезный переполох, поскольку ее участием в антизападном блоке география последнего расширяется, причем за счет Ближнего Востока, что не есть хорошо для Вашингтона. Фактически президент Турции открытым текстом предупредил США о радикальном изменении внешней политики своей страны, если только он не играет с «мировым гегемоном» в «кошки-мышки» с целью вынудить его «поползать на брюхе» перед Турцией, лишь бы она полностью не переметнулась к России и Китаю. Однако в любом случае Эрдоган дает понять Западу: Турция проводит независимую от него политику и отстаивает этот свой принцип.

Для чего БРИКС нужна Турция? Ведь если Эрдоган не просто сотрясает воздух для шантажа Запада, Анкара почти наверняка станет полноправным членом блока. Надо думать, что ее вхождение в него поднимет авторитет последнего, поскольку Турция играет важнейшую роль на Ближнем Востоке, включая сирийское урегулирование. Однако у нее есть очень серьезный недостаток — непредсказуемость внешнеполитических «разворотов» и, мягко говоря, импульсивность и диктаторство Эрдогана. Это может отвратить от «пятерки» Малайзию и Сингапур, которые рассматривают вопрос своего членства в блоке.

С другой стороны, тот факт, что Турция является на Ближнем Востоке едва ли не самым влиятельным игроком, страны, нацеленные на привязку к БРИКС, должны быть удовлетворены тем, что в случае ее вступления в организацию Европе и США будет нанесен весьма серьезный геополитический удар.

И еще одно обстоятельство: со вступлением Турции в БРИКС борьба за лидерство в блоке, которая сейчас не видится явной, со временем может стать весьма выраженной — во всяком случае, в векторе влияния в Средиземноморье, в Латинской Америке и Африке.

Разумеется, «по совести», бразды правления в блоке должны находиться у Китая — хотя бы как у самой платежеспособной страны. Его доля в резервном фонде БРИКС самая большая — 41 миллиард долларов. Россия со своей амбицией тотального влияния тоже, вероятно, будет за него бороться. Но пока в организации явного соперничества не наблюдается — вероятно, всем в ней ясно, что государства БРИКС привязаны сейчас к китайской экономике, и с лидерством политическим придется подождать. Действовать, так сказать, на основе консенсуса.

Словом, на текущий момент, несмотря на то, что участники БРИКС имеют разные геостратегические задачи, их объединяет необходимость противостоять финансовым кризисам, исходящим от США и ЕС, диктатуре Запада в экономических и политических вопросах.

Так что цели и задачи нынешних участников БРИКС совпадают с целями и задачами Турции, которые, исходя из ее традиционной поведенческой модели, могут претерпеть некоторые изменения. Однако внести серьезный раскол в устоявшийся «союз пятерых» Анкара уже не сможет. Да и вряд ли захочет, поскольку это срикошетит по ее экономике, политической репутации и амбиции влияния везде, где только можно.

Ирина Джорбенадзе