После 1991 года Пекин Москву не предавал

Давно ожидавшиеся переговоры президента России Владимира Путина и премьер-министра Японии Синдзо Абэ, которые состоялись на этой неделе в Москве, оставили ощущение недосказанности. Имеющаяся официальная информация лишь отчасти проливает свет на то, в каком состоянии сейчас находится переговорный процесс.

Исходные точки известны давно: Токио соглашался заключить всеобъемлющий мирный договор с Россией лишь в обмен острова Курильской гряды Итуруп, Кунашир, Шикотан и гряду Хабомаи, которые Япония всегда считала своими «северными территориями», незаконно захваченными СССР в 1945 году. Москва же была против, называя это пересмотром результатов Второй Мировой войны.

Однако в прошлом году ситуация сдвинулась с мертвой точки. Вначале Владимир Путин лично предложил Синдзо Абэ заключить мир без всяких предварительных условий. Затем российский лидер заявил, что Кремль признает совместную советско-японскую декларацию 1956 года, согласно которой СССР обязался после заключения мирного договора вернуть Японии Хабомаи и Шикотан. Накануне поездки в Москву японский премьер сделал важное заявление, признав претензии на Кунашир и Итуруп на данный момент нереалистичными.

При этом Абэ демонстрирует глубокую личную заинтересованность в переговорах с Россией — недавно на могиле отца он поклялся решить проблему «северных территорий». В Москве также категорически не отказываются обсуждать судьбу островов, конечно, отмечая при этом, что ни о каком ущемлении интересов России не может быть и речи.

О том, какая игра идет вокруг курильской проблемы и как переговоры, ведущиеся между РФ и Японией, могут повлиять на баланс сил, сложившийся на Дальнем Востоке, обозреватель «Росбалта» попросил рассказать руководителя Школы востоковедения ВШЭ, профессора Алексея Маслова.

— Поделитесь, пожалуйста, вашими впечатлениями от прошедших в Москве переговоров Путина и Абэ.

— Такое ощущение, что стороны говорят о разных проблемах и идут разными путями, которые не пересекаются друг с другом. Япония не слышат те сигналы, которые идут из России. Проблема заключается в том, что Абэ слишком много пообещал японскому народу и истеблишменту. Он пообещал, что вопрос спорных островов будет решен при нем и постоянно раскручивал эту позицию с точки зрения психологического давления на Россию.

— Простите, но мне казалось, что у Абэ уже нет возможности вновь возглавить правительство Японии? Разве не так?

— Если бы он решил проблему этих островов хоть каким-то образом, то у него появился бы шанс на это. А без ее решения у него такого шанса не будет, потому что против него объединятся и те, кто слева, и те, кто справа. Одни будут говорить, что он не выполнил свое обещание. Другие, например, малый и средний бизнес Японии, скажут, что он завел отношения двух стран в тупик в том плане, что выдвигая старые позиции, согласно которым вначале должно идти решение проблемы островов, а потом развитие серьезных инвестиций (именно в этом порядке), по сути дела, заблокировал решение многих других проблем…

— Но ведь эта японская позиция — вначале острова, а потом мирный договор и все остальное, включая японские инвестиции в Россию — изначальна, она не меняется вот уже 70 лет…

— Именно так. Но все надеялись, что он немного подвинется. Ведь что предлагала российская сторона? Наверное, впервые после Хрущева, не считая периода ельцинских эскапад, она признала, что проблема существует и ее надо обсуждать. Япония восприняла это, как готовность РФ передать ей острова. По крайней мере, два из четырех. Хотя об этом никто из официальных российских представителей не говорил. Даже несмотря на то, что уже в этом январе глава МИД РФ Сергей Лавров сказал, что претензии Японии на эти острова противоречат решениям ООН, Абэ продолжил гнуть свою линию, потому что он оказался заложником своих обещаний.

Россия продолжает обсуждать проблему островов и ищет, как сказал Путин, позитивные решения, которые удовлетворят народы обеих стран. С другой стороны, параллельно, независимо от этой проблемы мы будем развивать экономическое сотрудничество, сотрудничество в гуманитарной сфере, в сфере обмена научными кадрами, студентами и так далее. Такое решение развязало бы тот узел противоречий, которые сейчас у нас есть. Оно позволило бы развивать сотрудничество с японским малым и средним бизнесом, который готов вкладывать в Россию если не миллиарды, то миллионы долларов, что позволило бы создавать совместные агропредприятия, инновационные технопарки на Дальнем Востоке и многое другое.

— Чего же тогда боится японский бизнес?

— Если вдруг проблему с островами не удастся решить очень быстро и Абэ начнет делать антироссийские выпады, то японский бизнес в России будет заблокирован.

Сейчас обе стороны — и российская, и японская — ведут себя по-разному. Японцы делают заявления о близости решения территориальной проблемы, а Россия, наоборот, не выносит эти вопросы в публичное поле, что вызывает недоумение и экстремистские антияпонские выпады некоторых российских политиков. Что тоже ухудшает ситуацию.

— Я бы хотел вернуть вас к той, теме, которую мы с вами уже затрагивали. А именно, возможно ли, что одной из тем проходящих российско-японских переговоров является попытка Москвы уговорить японское руководство сократить сотрудничество с Соединенными Штатами и в свою очередь, дать гарантии японской стороне, как минимум нейтралитета в нарастающем противостоянии Токио и Пекина?

— Настолько жестко подобные заявления делаются вряд ли. Чего хочет Япония? Она выиграла бы, если была бы согласована передача хотя бы двух островов из четырех, а также от глубокого взаимодействия Японии и России, которое имело бы скрытый антикитайский характер. В обмен на что делаются намеки, что Токио мог бы отойти от глубокого сотрудничества с США.

— То есть, такой вариант теоретически возможен?

— Теоретически, да. Но мы при таком варианте проигрываем, потому что Китай, при всех его сложностях, является основным российским торговым партнером. Кроме того, после 1991 года, когда началось сотрудничество новой России и КНР, Пекин с политической точки зрения Москву не предавал. И хотя у Китая очень узкий взгляд по украинскому, по крымскому вопросу, он остается реальным партнером России. Поэтому мы рискуем потерять одного партнера (КНР) и не приобрести другого (Японию).

— Получается тупик…

— Да, это тупик, потому что Китай сегодня — это единственный большой международный партнер России. И я понимаю, что у наших политиков в этой ситуации могут быть разные предположения, что это ничто иное, как разыгрывание большой американской карты, в результате чего, поддавшись уговорам Японии и даже отдав ей острова, Россия теряет Китай и, не установив новых партнерских отношений с Японией, оказывается в изоляции теперь уже в Азии.

Это, пожалуй, самый опасный расклад. Поэтому Путин и предложил двигаться шаг за шагом. Вначале мирный договор, а затем, как и предусматривается в Декларации 1956 года, после этого Японии передаются два острова. Японцы же переворачивают эту концепцию и говорят, давайте вначале два острова, а потом мирный договор. В этом плане, как мне кажется, переговоры будут идти от тупика к тупику.

Беседовал Александр Желенин