Рахмон выиграл за себя и за своего парня

В Таджикистане завершились выборы президента республики. Победу на них, разумеется, одержал действующий глава государства Эмомали Рахмон, условными соперниками которого были четверо выдвиженцев преимущественно от парламентских партий. Примечательно, что никто из них, в отличие от действующего президента, не вел активной предвыборной кампании и даже не смел его публично критиковать. Все будто бы сговорились «работать» на Рахмона и не оспаривать его права на президентство.

По данным Центральной комиссии по выборам и референдумам (ЦКВР), явка на выборах была традиционно высокой — 85,39%. Рахмон, по предварительной официальной информации, получил 90, 92% голосов избирателей. Вновь избранного президента с «убедительной победой» первыми поздравили президенты Узбекистана, Белоруссии, Казахстана и России.

Таджики не ждали от выборов ни дестабилизации обстановки в республике, как это случилось у киргизов и белорусов, ни опротестования итогов — этого просто некому было делать, поскольку реальной и дееспособной оппозиции в стране нет: она давно «зачищена». Но интрига все же была: многие полагали, что Рахмон в последний момент снимется в пользу своего сына Рустама. Недаром же президент-отец предварительно изменил конституцию с тем, чтобы возрастной ценз, сниженный с 35 лет до 30 лет, не помешал Рустаму занять пост спикера сената.

Это не просто амбициозный финт — в соответствии с основным законом страны, именно к спикеру сената переходят полномочия главы государства в случае отставки или недееспособности последнего. Но, как видим, сенсации не случилось — Эмомали Рахмон в пятый раз стал президентом Таджикистана — сроком на семь лет и с правом баллотироваться бессрочно.

При этом выборы должны были состояться в ноябре, но прошли на месяц раньше. Блажь? Нет, расчет. Хотя власти Рахмона ничто не угрожало, не грех подстраховаться — время-то идет к холодам, и уже к сентябрю в некоторых таджикских регионах начали действовать ограничения на потребление электроэнергии. Понятно, что ближе к зиме населению потребуется ее еще больше, да и отапливаться как-то надо. То есть поторопиться с выборами стоило, чтобы недовольство властью не охватило перед выборами всю республику.

Второй момент — пресловутый COVID-19, распространение которого в Таджикистане Рахмон категорически отрицал, но ему пришлось признать пандемию буквально за день до приезда миссии ВОЗ в республику. Народ был откровенно недоволен сокрытием реального положения дел с заболеваемостью коронавирусом. А осенью, как и ожидалось, она пошла по восходящей, причем, в условиях скудных возможностей таджикского здравоохранения. Так что досрочные выборы стали опережающим шагом и по «коронному» признаку.

Третье — с выборами стоило поспешить, пока у таджикских мигрантов, зарабатывающих деньги для своих семей преимущественно в России, еще оставалась какая-то финансовая «подушка», и они рассчитывали вернуться в РФ на заработки. То есть люди еще чувствовали себя относительно спокойно. Напомним, при всем богатстве природных ресурсов Таджикистан является одной из беднейших стран мира, и его население выживает преимущественно за счет денежных переводов мигрантов. В прошлом году они отправили из России домой 2,5 млрд долларов — это 35% ВВП страны. Но уже первое полугодие 2020-го стало предвестником финансовой катастрофы для многих таджикских семей — переводы сократились на 40% при отсутствии возможности получить работу на родине или вернуться с каникул на рабочие просторы РФ.

Теперь о том, почему прогнозы по замещению Рахмона-старшего Рахмоном-младшим на данном этапе не оправдались, хотя он совершенно определенно готовит в преемники своего сына.

Вероятно, Эмомали Шарипович решил, что ситуация в регионе, на постсоветском пространстве и в мире в целом такова, что 32-летний Рустам еще не готов принять на себя президентскую власть — слишком молод, недостаточно «забурел». В стране — удручающая социально-экономическая обстановка. Дефицит бюджета, по сравнению с предыдущим годом, возрос в пять раз. Задолженности по зарплатам самым разным организациям исчисляются миллионами долларов и продолжают расти. Ситуация в соседнем Афганистане далека от того, чтобы таджики спасли спокойно. И опять же — наступление COVID-19.

Совладеет ли с такой ситуацией Рустам, и стоит ли ему оставлять столь тяжелое наследство, несмотря на то, что Эмомали Шарипович позаботился о «внутреннем» балансе в республике (напомним о зачистке оппозиции), а также установил режим, при котором между местными кланами и элитами не видны серьезные разногласия.

Но существуют еще и «низы», брожение в которых на почве крайней бедности со всеми вытекающими из нее последствиями теоретически все же возможны. Хотя таджики и боятся повторения гражданской войны, начавшейся после распада СССР и длившейся до 1997 года. Справедливости ради стоит подчеркнуть, что остановить ее удалось именно Эмомали Рахмону.

Но в Афганистане в ту пору оказалось огромное количество беженцев, и далеко не все они включены в дела созидательные — многие стали членами экстремистских группировок. И любая новая дестабилизация в Афганистане может аукнуться в Таджикистане и вызвать военное давление на существующий в стране режим.

Впрочем, Рустам Эмомали может стать президентом в любое удобное для отца время, либо в вынужденной ситуации. Если действующий президент будет жив — здоров, он может сложить с себя полномочия, которые перейдут к сыну, и провести досрочные президентские выборы, то есть сыну не придется ждать своего звездного часа семь лет. Выборы он выиграет, если обстановка в Таджикистане останется условно-спокойной. А страховать его, в качестве теневого правителя, будет отец, который в настоящее время является еще и лидером нации, то есть имеет, по сути, большие права и полномочия, нежели президент.

Это напоминает ситуацию в Казахстане, где фактически правит по-прежнему Нурсултан Назарбаев, хотя сейчас начали проглядываться некоторые признаки мягкой передачи власти действующему президенту Касым-Жомарту Токаеву.

В общем, нынешние президентские выборы показали, что таджики хоть и бедны, однако дальновидны, и у них хорошая память: безумств новой гражданской войны они не хотят, авторитаризмом, обеспечивающим относительный мир в стране, не тяготятся, киргизам и белорусам не сочувствуют и боятся фактора Афганистана. Им бы денег побольше, а на «эту вашу демократию» они плевать хотели.

Ирина Джорбенадзе