«Глубинная Россия» устала и нахмурилась

Протестное голосование, уличные акции и вспышки народного гнева — все это как предгрозовые зарницы. Журналисты и политики из регионов подтвердили: люди раздражены.

Стас Захаров, учредитель дальневосточной газеты «Комментатор»:

«За последние годы очень сильно поменялось отношение к власти, к „Единой России“. Очевидны протестные настроения. Люди уже открыто проводят митинги с лозунгами против Путина. Во-первых, народ устал бояться, а во-вторых, ему уже нечего терять, кроме своих цепей. Поэтому он активно критикует власть.

Причем протестные настроения растут прежде всего в самодостаточных регионах, а не в высокодотационных. Можно взять для примера Хабаровский край, где на выборах не прошли единороссы, или Бурятию, где сейчас идут протесты. А у нас в Чите по итогам выборов практически все единороссы в гордуме остались. Но это не потому, что люди их поддерживают. Народ просто перестал доверять выборам, и явка становится все ниже. Голоса избирателей банально покупали. Я был наблюдателем и видел, как пьяные за 500 рублей шли: „Мне надо в школу — за лысого проголосовать…“

Что касается губернаторских выборов, то тут люди действительно поддержали Осипова, потому что ему поверили. Впервые у нас открытый губернатор. А вот перед выборами в городскую думу мы проводили опросы и видели, что все настроены против единороссов. Но те пошли обманным путем, скрывали свою принадлежность к „ЕР“, говорили, что они самовыдвиженцы, прикрепляли свои имена к имени губернатора, типа они — его команда. Были массовые нарушения: голоса покупали, снимали наблюдателей, а непосредственно 8 сентября телефоны общественников подверглись „хакерской атаке“ — звонки не прекращались до самого вечера, связи не было.

Меня самого атакуют, угрожают, пишут в соцсетях, что жену изнасилуют, ребенка убьют, если я не перестану „ЕР“ критиковать. Мы писали заявления в полицию, но там уголовных дел не возбуждают. На время выборов жене с ребенком пришлось уехать в другой город, так как мы боялись, что с ними что-то произойдет. „Клон“, который мне в соцсетях писал, прямо заявил, что всякие провокации он организовал, но „завтра он уже улетает“.

У меня такое впечатление, что власти сами злят народ и провоцируют на столкновения».

Дмитрий Щеглов, главный редактор сибирского портала СИА-ПРЕСС:

«В годы „нефтяного“ благополучия считалось, что Сургут — один из самых пассивных с политической точки зрения городов „большой“ Тюменской области. Долгое время это действительно было так: активность сургутян на выборах стабильно невысока, итоги голосования — конформистские, публичные протесты можно было пересчитать по пальцам в течение всех 2010-х. Несмотря на отсутствие официальных исследований, было заметно, что отношение главного нефтяного города страны к власти нейтрально-позитивное, но все начало меняться в 2018—2019 годах.

За это время в городе вспыхнуло несколько „горячих точек“, которые частично перешли в политическую плоскость. Самые яркие касались более чем полутора тысяч сургутян, внесших деньги за квартиры и не получивших жилье, а также тех, кто ранее получил компенсацию процентов по ипотеке, и сейчас по формальным поводам у них эти деньги отбирают через суд. Последние сегодня проводили голодовку. А еще есть Нижневартовск, второй крупнейший город региона, который бурлит из-за передачи коммунальных сетей в концессию частной компании (то же самое вскоре произойдет в Сургуте, и как отреагируют его жители — неизвестно).

По выступлениям протестующих и реакции соцсетей заметно, что у людей довольно низкий уровень доверия к власти. Даже несмотря на адекватную реакцию городского и окружного руководства, протестующие не спешат отзываться на действия мэра и губернатора восторженными реляциями (тем более что проблемы пока не решены).

Кроме того, нужно обратить внимание на итоги выборов губернатора Тюменской области в сентябре 2018 года. В Югре кандидат от „Единой России“ Александр Моор, чья избирательная кампания активно шла в течение всего лета, набрал всего 173 тысячи голосов, или 45%. А представители оппозиции, которые неизвестны в Югре и вообще не вели кампанию на территории округа, собрали: КПРФ — 21%, ЛДПР — 20%, „СР“ — 9%.

Из этого можно сделать вывод, что Югра и Сургут, несмотря на относительное благополучие на фоне остальной страны, идут в общих для россиян трендах: падение качества жизни и увязывание этого факта не с мифической внешней конъюнктурой и „угрозами“, а с действиями российской власти. Уверен, что этот тренд будет только нарастать, а количество локальных конфликтов и протестов будет расти, постепенно перетекая в новое политическое качество. Таким образом к большой выборной кампании 2021 года, в которую в Югре будут выбирать не только Госдуму, но и думу Сургута, ХМАО и Тюменской области, ухудшившиеся настроения граждан могут привести к очень непростой для политического менеджмента ситуации».

Леонтий Красовский, депутат Народного Хурала Бурятии:

«Однозначно можно сказать, что уровень доверия граждан к власти падает, причем стремительно. Причиной этого, во-первых, является отсутствие диалога власти с народом. Во-вторых — социально-экономическое положение. Известно, сколько людей находятся за чертой бедности только по официальной статистике (а на самом деле — еще больше). Мы видим отсутствие рабочих мест и достойных зарплат, возможности приобретения жилья. При этом мы наблюдаем ликвидацию социальных льгот и бесконечно жиреющих чиновников. Это все раздражает и становится основой для падения доверия.

Многие представители органов государственной власти сами себя дискредитируют. Это ярко проявляется и в Бурятии, где продолжаются протесты. Люди видели грязные выборы, когда представители „Единой России“, имеющие нулевую поддержку, через колено ломают эти выборы и из 30-ти мандатов получают 24. Это, конечно, никого не устраивает, люди выходят на протесты, а теперь начались массовые задержания. И это тоже народ раздражает — когда вместо диалога власти применяют силовые методы, дубинки.

Вот недавно, когда задерживали людей, в том числе депутата регионального парламента Баира Цыренова, блогера Дмитрия Баирова, активиста Алексея Ихиритова, то, помимо сотрудников полиции, Росгвардии и ОМОНа, там были еще непонятные люди в масках, с топорами и арматурой. Позже мы узнали, что это были сотрудники ОМОНа в гражданской одежде. Это беспрецедентный случай, он прогремел уже не только на всю Россию, но даже за пределами страны. И такие скандалы тоже ведут к тому, что уровень доверия к власти падает».

Ирина Гундарева, собкор Фонда защиты гласности:

«Если после присоединения Крыма в 2014 году определенная часть населения и испытывала некую эйфорию, то сейчас от нее не осталось даже намека. В составе фокус-группы в Челябинске перед выборами 8 сентября мы ходили по дворам, беседовали со многими. Люди обозлены и раздражены до крайности. Прежде всего — из-за снижения уровня своих доходов.

Не хотят слышать ни о каких выборах, не верят никому, какое-то беспросветное тотальное недоверие всем уровням власти. Не хотят вникать в то, что творится на местной и федеральной политической сцене. Как обратная сторона: собственных лидеров у них нет, а значит нет даже надежды на светлое будущее. На этом фоне значительно снизился уровень обращений к президенту РФ. Да, они еще есть, но над каждым из них в соцсетях откровенно издеваются, и глава государства уже давно не имеет ореола спасителя нации — даже имидж „доброго царя“ потускнел.

Все поняли: просить бесполезно, помощи не будет. И именно отсутствие реальной поддержки властей, главного должностного лица, гаранта Конституции, отсутствие сдвигов и перемен, переводит сегодня протесты из экономических требований в политические. Так получилось с ГОКом в Челябинске. Несколько лет назад лидеры протеста против его строительства успокаивали сами себя: мы в политику не лезем, только отмените строительство ГОК. А сейчас это четкий маркер многократно выросшего политического осознания: власть деятельно способствует созданию заведомо губительных экологических условий для населения. Теперь эти же лидеры местечкового, казалось бы, протеста сами пытаются войти во власть, чтобы сломать настрой разграбления ресурсов на фоне уничтожения природы, воды, воздуха.

Замеры общественного мнения обычно проводятся только федеральными структурами. О замерах объективно-беспристрастных в регионе или в Челябинске, увы, я не слышала».

Алексей Синельников, политолог:

«Ответ на вопрос о „доверии к власти“ во многом зависит от манеры общения, стиля беседы, который практикует опрашиваемый. Кто-то привык общаться мягко, интеллигентно, он всегда, несмотря ни на что, отвечает „да, почему нет“. А кто-то сегодня не в настроении, долго стоял в очереди за справкой — и в его ответе будет больше мимолетного раздражения, чем интегрального отношения.

Интересней было бы исследовать не вопрос случайного и мимолетного „доверия — недоверия“, а вопрос „расчета“. „Рассчитываете ли вы на своего депутата, на председателя правительства, на президента? В каких случаях?“ Мы у себя проводили такой опрос и выяснили, что расчет сегодня только на власти самого низкого, районного уровня — до нее можно дотянуться, она соразмерна жителю. С ней можно поспорить, потягаться, ее даже можно заставить что-то сделать. В этой власти более-менее понятные люди, они мало чем отличаются от рядового жителя, разговаривают так же, пыль на ботинках та же самая. Власти более высокого уровня — начиная с городской — считаются в целом недоступными, на них рассчитывать нерационально, „не доберешься“. А в еще более высоком уровне „потонешь“, „заблудишься“.

То есть вопрос у большинства опрошенных не в эмоциональной привязке, а в восприятии „высоких властей“ как недоступных. Контакт с ними и расчет на них находится за пределами рациональной дистанции. Власть более высокого уровня, чем районная, — это скорее картинка из телевизора, а для тех, кто телевизор не смотрит — совершенная терра инкогнита. Причину такого положения большинство опрошенных видят в принципах формирования власти: „сами себя назначают“, „отдельный народ“, „мы и они“, „небожители“. В сознании людей власть, начиная от городского уровня, не является партнером для решения проблем. А вот с районным чиновником такой контакт возможен и бывает продуктивным».

Дмитрий Ремизов