Алексей Макаркин. Игра на обострение

Подведение итогов внешнеполитического года обычно происходит в самые последние дни декабря. Но это можно сделать уже сейчас, когда прошла пресс-конференция Владимира Путина, а партнеры/соперники/противники/враги России (ненужное зачеркнуть в зависимости от конкретной ситуации — сейчас нечто среднее между противниками и врагами) отправились праздновать Рождество.

Итак, своим «ультиматумом» (а, точнее, комплексной, предельно жесткой публичной запросной позицией) Россия добилась комплексных же переговоров, которые должны начаться в январе. Готовить их будут Юрий Ушаков и Джейк Салливан — и, видимо, Рождество (и «западное», и «восточное») у них будет весьма напряженным. То есть со стороны России сменился переговорщик — раньше эту функцию выполнял Николай Патрушев. Похоже, что функцией Патрушева как известного сторонника жесткой линии было обеспечение общих интересов России, тогда как американист Ушаков, почти десять лет проработавший послом в Вашингтоне, может в рамках этих же интересов (их понимание в Москве не изменилось) вести переговоры о конкретных формулировках. С Путиным Ушаков работает еще с 2008 года, когда Путин перешел на пост премьера, а его помощник по внешней политике Сергей Приходько остался в Кремле с Дмитрием Медведевым.

Проблема в понимании компромиссов. Российская сторона исходит из того, что она (в виде и СССР, и России) уже совершила множество уступок, начиная с роспуска Варшавского договора и заканчивая отказом от проекта Новороссии в 2014 году. И теперь должен уступать Запад — в формате некоей «финляндизации» Украины (а заодно и Грузии). Понятно, что при такой вводной договориться существенно сложнее. В любом случае, это не новая Ялта (такой вариант уже проехали из-за его изначальной нереалистичности), а стремление обеспечить гарантии неприкосновенности «Утеса», которым сейчас считает себя Россия, причем в мире, где у нее нет союзников.

У Китая союзников нет по определению, а батька хотя сейчас и лишен свободы маневра, но все равно воспринимается в Москве как ненадежный партнер из-за многолетней сложной истории отношений. Армения участвовала в байденовском Саммите за демократию, Киргизия покупает «Байрактары», а Казахстан отстаивает свою многовекторность и трепетно реагирует на любые намеки на актуализацию в России территориального вопроса на любом уровне (вспомним, как год назад в Астане реагировали на высказывания Вячеслава Никонова о том, что территория Казахстана — это большой подарок со стороны России и Советского Союза).

Если договориться не получится, то может быть игра на обострение — как размещение российских ракет в чувствительных для США и НАТО зонах, так и вариант, при котором «судьбу Донбасса будет решать народ Донбасса» (то есть по абхазско-югоосетинскому сценарию с официальным признанием). Проблемы этих вариантов — в том, что напряженность и нестабильность в этом случае не только сохранятся, но и усилятся.

Алексей Макаркин, политолог