Дмитрий Травин. Политтехнология русской рулетки

Я ошибся в своих оценках. Война началась. Это война Кремля сразу против двух стран: Украины и России. Проиграют, конечно, оба народа. Разница лишь в том, что у нас многие долго (кто-то до самой смерти) будут тешиться иллюзиями, разменивая свою реальную жизнь (а также жизни своих детей и внуков) на инфантильное тщеславие, помогающее переживать нарастающие трудности.

Путин принял чрезвычайно рискованное решение. Рискованное не только для Украины и России, но для самого себя и той политической системы, что была им выстроена. Масштаб риска, который он допустил, оказался беспрецедентным. 22 года президент аккуратно дозировал риск, реагируя на меняющиеся обстоятельства и сохраняя тот максимум власти, какой был возможен в условиях снизившихся цен на нефть, остановившейся экономики, падающих доходов населения и постепенной утраты личной харизмы. Из каждого кризиса Россия выходила все более слабой, а Кремль — все более сильным. Оценивая события последних двух десятилетий, можно применить знаменитую фразу Ключевского: «государство пухло, а народ хирел».

Конечно, Путин полагает, что из нынешнего кризиса «его государство» тоже выйдет окрепшим. Манипулятивный путинский режим полностью сменится силовым. На штыках сидеть, как известно, неудобно, но все же можно, если нет уже никаких других способов усидеть. Похоже, в Кремле рассуждают именно так. Но справедливо ли это на самом деле, не знает сегодня никто: ни мы, ни сам Путин. Слишком много факторов влияет на ситуацию. Как внешне-, так и внутриполитических. Если в каждой предыдущей истории Кремль мог, условно говоря, просчитать развитие событий процентов на 70, то в нынешней, думается, и половины последствий он предвидеть не сможет. Политтехнология, которая 22 года назад выстраивалась в основном по хорошо изученным за рубежом стандартам манипулирования избирателем, сегодня превращается в политтехнологию русской рулетки.

Скорее всего, Путин стал играть в рулетку потому, что 22 года ему улыбалось счастье в каждой кризисной ситуации и личные оценки рисков стали менее строгими. Это определило мою ошибку при оценке его действий. Но в одном я не ошибся. Ситуация настолько перестала поддаваться анализу, что нет смысла дальше комментировать актуальные события…

Дмитрий Травин, экономист