В частично признанной Южной Осетии состоялся второй тур президентских выборов: их выиграл лидер оппозиционной партии «Ныхас» Алан Гаглоев, получивший 54,2% голосов избирателей. Его соперник — еще действующий глава республики Анатолий Бибилов — набрал почти на 11% голосов меньше. То есть разрыв между его «достижениями» в первом туре, по сравнению со вторым, разительный — тогда за него проголосовали 33,5% избирателей, а за соперника — 36,9%.
Фиаско Бибилова объясняется, в том числе, и тем, что трое остальных кандидатов в президенты от оппозиции легли костьми, чтобы не дать возможности Анатолию Ильичу «обделывать свои делишки» в течение еще одного президентского срока, «отбрасывая Южную Осетию назад».
Явка на выборах во втором туре была высокой — 68,2%. Это без учета данных из-за пределов ЮО, то есть с двух участков в Северной Осетии и по одному — в Москве и Сухуме. Но, в любом случае, выборы можно считать «игрушечными», поскольку зарегистрированных избирателей было чуть более 32 тыс. Ну и, как водится, наблюдатели, преимущественно российские и из частично признанных республик, никаких претензий к ходу выборов не имели и даже проявляли некоторые восторги — вплоть до того, что «Западу надо поучиться у Южной Осетии». Инаугурация нового президента состоится на десятый день после официального объявления Центризбиркомом окончательных результатов выборов.
Тбилиси, Евросоюз и США легитимность выборов не признали, как «грубо нарушающих суверенитет и территориальную целостность Грузии». В заявлении, распространенном грузинским МИД, в частности, сказано, что «выборы» в оккупированном Цхинвальском регионе … являются очередным незаконным актом Российской Федерации, … полностью противоречащим нормам и принципам международного права».
«Так называемые „выборы“, — подчеркнули в грузинском внешнеполитическом ведомстве, — не будут иметь никакого правового результата». Кроме того, «никакого правового результата не будет иметь анонсированный оккупационным режимом в Цхинвали т. н. референдум о присоединении к Российской Федерации, который является очередным незаконным шагом к аннексии».
Как бы то ни было, а у отколовшейся от Грузии территории — новый лидер и, надо сказать, весьма специфичный. Сомнений в том, что у Южной Осетии, на территории которой дислоцированы российские военные базы (она, по сути, является буферной зоной между РФ и стремящейся к евроатлантической интеграции Грузией), по определению может быть только пророссийский президент, нет. И за всю историю «независимости» у нее только такие и были.
В том, что смена руководства не отразится на отношениях Москвы и Цхинвала, единодушны и российские, и цхинвалские эксперты и политики. Но есть нюансы: Бибилов постоянно, а особенно настойчиво перед выборами, твердил о скором проведении очередного референдума по присоединению ЮО к России, поскольку «южные осетины должны вернуться домой». И даже после поражения на выборах он продолжает утверждать, что «референдум будет». Гаглоев же и до выборов не видел в нем никакой необходимости, а сейчас «аккуратно» продолжает отстаивать свою точку зрения.
В интервью РИА Новости он заявил, что подобные важные вопросы «не принимаются в одностороннем порядке. И главным фактором здесь является готовность Российской Федерации взять на себя такую ответственность». Следует, сказал он, провести предварительную работу, достичь определенных договоренностей: «Каждый шаг необходимо сверять с позицией стратегического партнера, чтобы не осложнять и так непростую геополитическую ситуацию».
По его словам, воссоединение с Северной Осетией в составе России –«вековая мечта осетинского народа». Но «неоднократные спекуляции на эту судьбоносную тему за последние восемь лет могут дискредитировать не саму идею, … а политические шаги в этом направлении».
Он заверил, что Южная Осетия, почти все граждане которой имеют и российские паспорта, всегда будет придерживаться пророссийского курса. Гаглоев даже жаждет усиления военного присутствия РФ в ЮО. Потому как такое присутствие, пояснил он, «это залог нашего выживания как народа, как государства».
Словом, неприятностей с Москвой на почве «смены курса» Цхинвала не ожидается, так что обе стороны могут расслабиться. Первопрестольная по-прежнему будет полностью содержать Южную Осетию — депрессивную, ничего не производящую (даже ранее традиционную для нее сельскохозяйственную продукцию, хотя возможность для развития соответствующей отрасли есть). Ну и постоянно «опасающуюся грузинской агрессии», которой нет.
Москва может расслабиться и по части того, что для Цхинвала сейчас первоочередной задачи присоединения к Российской Федерации нет (у РФ предостаточно других проблем посерьезнее), но при этом она может задаться ревнивым вопросом: «Почему?» Ответ на него имеется.
Потенциальные возможности Абхазии, будь она признана международным сообществом, что исключено даже в долгосрочной перспективе, значительно превосходят возможности Южной Осетии (природно-климатические, туристические и иные). Апсны — тоже милитаризированная буферная зона, находящаяся на содержании Москвы, «щедротами» которой она постоянно недовольна. Но Сухум крепко держится за видимость своей государственности и подает соответствующий пример Южной Осетии: «Чем мы хуже?»
Между тем считалось, что Цхинвал за свою «государственность» не радел, и ему «уютнее» (и выгоднее!) было бы находиться в составе Российской Федерации путем слияния с Северной Осетией. Однако на поверку оказалось, что в сознании южных осетин произошла заметная трансформация. Она, на полном серьезе (напомним, население ЮО едва ли превышает 50 тыс. человек, часть из которых перманентно мигрирует, в том числе — в Грузию), заговорила о строительстве «государственных институтов», «свободного суверенного государства», все чаще кивая на Косово (!).
В основном, «высокого уровня независимости» жаждет молодое мобильное поколение, уже вкусившее «это сладкое слово свобода», то есть побывавшее за рубежом. Некоторые южные осетины не только там работают, но и учатся. К тому же, имея в виду усиление геополитической напряженности, им вовсе не хочется загреметь в российскую армию. Да и дома они, в отличие от пребывания в России, могут говорить, что угодно и вести себя как заблагорассудится.
Возможно, это одна из решающих причин, почему в Южной Осетии президентские выборы выиграл не откровенно верноподданный России Бибилов, а Гаглоев. Действующий президент, по завершении первого тура голосования, многозначительно обмолвился, что «во второй тур выходят две идеологии». Так оно и оказалось: Анатолий Ильич переборщил с идеей референдума и утраты Южной Осетией собственной, хоть и мнимой, «государственности». Причем именно в тот момент, когда Москве было явно не до нее.
Впрочем, если она вдруг «одумается» и даст понять, что вхождение Цхинвала в состав РФ желательно (в ближайшем будущем это маловероятно), лидеру ЮО (будет ли им Гаглоев или к тому времени — кто-то другой), придется туго, если «общественное мнение» частично признанной республики, сравнивающей свои перспективы с Косово, встанет на дыбы. А пока — и это надолго — Южная Осетия остается депрессивной тупиковой территорией, бедствующей при любом ее президенте.
Пару слов об избранном главе ЮО. Алану Гаглоеву 41 год. Два высших образования (финансист, юрист) получил в Цхинвале. Служит в КГБ ЮО. Лидером оппозиционной партии «Ныхас» стал в 2020 году. В 2017-м баллотировался в президенты, набрав 11% голосов. Женат, имеет двоих детей.