Илья Гращенков. Снова «ускорение» и «перестройка»?

Мишустин заявляет о финальной стадии формирования новой стратегической модели экономики, которая признает лидирующую роль государства на базе цифровизации. Интересно, что премьер называет дату старта — два года назад. Выходит, что эта модель начала формироваться еще при премьере Медведеве, а РФ готовилась к огосударствлению еще до начала пандемии и санкций?

Да, такой курс был взят Путиным на его новом (после премьерства) президентском сроке и усилился после 2014 года, когда власти решили, что избежать санкций и на их фоне «иранизации» стране вряд ли удастся. Здесь у власти своя картина мира, в которую вписывается в основном экономика группы «А», а в ней — военная промышленность и новые технологии, которые можно использовать в ВПК. Остальная экономика и социальная сфера — это средство обеспечения первой группы или вообще лишний придаток.

Исключение ранее составляли т. н. «национальные проекты», реализация которых в нынешних условиях оказалась под угрозой. По сути, если прибегать к историко-политическим аналогиям не столь давнего времени, что-то похожее вначале делал Горбачев в советской экономике, назвав это «ускорением» на имеющейся старой базе. Но в СССР эта программа провалилась — и пришлось делать уже «перестройку».

Собственно, нацпроекты еще два года назад шли тяжело, и старое правительство в основном отчитывалось радужными цифрами, а на деле — бегало от их реализации. Тогда дремлющего Медведева и поменяли на энергичного Мишустина, «дав пинка» тому самому «ускорению». Но ему не очень-то повезло: сначала пандемия и траты на нее, а затем — санкции. Поэтому многие достижения так и остались лишь на асишных презентациях.

Интересно и другое — что на работу по нацпроектам ранее сильно влиял фактор Набиуллиной, которая считала, что деньги лучше хранить в ФНБ, а не тратить на экономику без запланированной отдачи. Сейчас большее влияние имеет сторонник модернизации Андрей Белоусов, который давно хотел, чтобы его сделали этаким «новым Абалкиным» (Леонид Абалкин — зампредседателя правительства СССР в 1989 году, отвечавший за реформирование экономики), замом Мишустина по реформам. Пока у него так и не получилось поставить на Минэкономразвития своего человека, которым министр Решетников не является. Но сейчас, на фоне удара по «сислибам», вполне может это сделать.

В этом случае Минэку можно было бы не только вернуть прежние полномочия, но и расширить их. По сути, группа Белоусова давно предлагает сделать из него Госплан 2.0 с бюджетными полномочиями. Так как Белоусов по образованию не экономист, а статистик, для него скорее важны цифры, чем люди, которые являются ресурсом для базиса. Кстати, Рэм Белоусов, отец нынешнего вице-премьера, участвовал еще в разработке косыгинских реформ.

Таким образом, борьба давно идет не за то, какой будет экономика (она и так давно государственная), а за то, какой процент примеси «либерализма» в ней останется. И здесь есть условная вилка между новым НЭПом и Госпланом 2.0. Запланированный ранее неолиберманизм и цифровой СССР 4.0 сегодня нереализуем из-за санкций, так как база, на которую опирались его идеологи, изменилась. Форсировать огосударствление можно, но без ресурса проект довольно скоро упрется в стену, которая вновь потребует сменить «ускорение» экономики на «перестройку» системы.