Игорь Липсиц. В ближайшие годы можем увидеть в России нечто сходное с депрессией

Даже если исходить из умеренного вывода о том, что «последствия санкций будут тормозить темпы роста российского ВВП на 1–1,5% в год (этот долгосрочный эффект санкций на российский ВВП до 2030 года был оценен в консенсус-прогнозе, подготовленном институтом „Центр развития“ НИУ ВШЭ по результатам опроса 17 макроэкономистов из государственных и частных организаций)», то это — беда.

Просто надо помнить слова Алексея Кудрина в еще доковидные времена: «До начала санкций российская экономика показывала низкий темп роста, средний за 10 лет (с 2007 года) составил — 1%. Мы уменьшаемся как доля мировой экономики».

Соответственно, теперь — в условиях блокады экспорта, ухода иностранных компаний с российского рынка, разрушения цепочек производства и крайнего осложнения импорта в страну — реальные темпы роста ВВП могут оказаться нулевыми. А вот инфляция может нарастать. И мы войдем в режим стагфляции.

Но в такой же режим рискуют попасть и экономики развитых стран мира, что еще больше сократит спрос на российские природные ресурсы, от экспорта которых доходы госбюджета РФ зависят на 60%.

Между тем государственные заказы формируют очень большую долю внутреннего спроса в России: «объем рынка госзакупок достиг 25% ВВП». А значит, реально мы в ближайшие годы можем увидеть в России даже не стагфляцию, а нечто сходное с депрессией. И пока факторы, которые могли бы переломить такой тренд, не просматриваются…

Игорь Липсиц, экономист